фанфик по Loveless "Я тебя научу" глава 15

[MijazakiSpirit]

Название: Я тебя научу
Фендом: Loveless
Автор: Serpensortia
Бета: Эль Цета
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс
Пейринг: Соби/Рицка
Содержание: дорога к доверию.
Отказ от прав: не мое и не претендую.

Глава 15.


Я просыпаюсь резко, как от толчка в плечо. Сердце колотится где-то у горла. Что случилось? Еще совсем темно, наверное, часов шесть, не больше.
Тебя рядом нет. И еще что-то не так.
Сажусь, опираясь на руку, и пытаюсь понять, в чем дело. Спустя несколько секунд до меня доходит, что на кухне горит свет: щель между сдвинутыми ширмами светлая. Ты вышел - и закрыл меня здесь? Куда? Зачем?
Я неудержимо зеваю - и обрываю зевок на середине. Потому что слышу звук открываемых замков. Первый, второй, цепочка. Я любой из них на слух узнаю.
Кто явился в такое время?
В прихожей раздаются шаги и твой негромкий голос:
- Входи. Откуда ты?
Ты говоришь спокойно, но я давно живу тут. Я различаю напряжение. И вошедший, видимо, тоже, потому что в ответ раздается смех. Странный, надтреснутый. И голос тоже надтреснутый, сиплый, срывающийся на кашель:
- С автобуса. Не ждал?
- Предполагал, - откликаешься ты ровно. - Идем на кухню, я заварю чай.
- А ты все тот же, - снова неприятный смех, - если с тобой рядом бомба взорвется, в лице не поменяешься. А, Соби?
- Ты знаешь, что нет.
Шаги удаляются на кухню, но слышно не хуже. Звук отодвигаемого табурета, щелчок зажигалки…
- Садись, что, так и будешь стоять?
Что-то в этих интонациях кажется знакомым. Очень знакомым, не пойму, что именно.
- Позволь хоть посмотреть на тебя, - это ты. - Не думал, что еще когда-нибудь увидимся.
- Судьба переменчива.
- Да, верно.
Могу поклясться, что у тебя сейчас на лице читается столько же, сколько у статуи Будды.
- Ладно, покончим с лирикой, - властно распоряжается гость. - Объясни, какого дьявола тут делает Рицка!
Я вздрагиваю. При чем тут я? Откуда про меня известно?
- Он здесь живет. Будешь пить чай?
- Соби, твою мать, не уходи в сторону! Я зашел домой, пришлось проторчать вечер и всю ночь. И обнаружил, что Рицка там появляется очень редко и с моим лучшим другом! С каких пор мы стали лучшими друзьями, не подскажешь?
Я кусаю мякоть ладони, понимаю, когда чуть не прокусываю руку. Нет. Нет. Нет!! Это невозможно!
- Вероятно, со времен Семи Лун, - ты звякаешь чашками. - Пожалуйста, не шуми. Ты его разбудишь. Или это входит в твои планы?
- К чертям Семь Лун! Не желаю вспоминать. Я тебе расскажу, где был - оценишь!
- Полагаешь, я смогу?
В твоем тоне проскальзывает ирония. Это, наверное, не только я различаю. Раздается удар - кулаком по столу? - и голос, в котором я отказываюсь… отказываюсь узнавать… - произносит:
- Полагаю, ты должен мне подчиняться! Что, мое отсутствие сказалось на твоем интеллекте?
- Пожалуйста, не шуми, - повторяешь ты все так же тихо. - Ты разбудишь Рицку. Ему в школу, он должен выспаться.
- Так иди и устрой, чтобы он не проснулся! Я пока не хочу с ним встречаться. Или ты растерял свои таланты?
- Не надо.
- Я сказал, пойди проверь, что он спит! И усыпи! Часа на два! Я приказываю, живо!
Твои приближающиеся шаги. Я падаю ничком в подушку. Хочется закричать, выбежать на кухню босиком… И чтобы ты разбудил меня: «Это только сон, Рицка. Не надо бояться».
Ты раздвигаешь ширмы, входишь внутрь. Ты усыпил маму… тогда… и не можешь ослушаться его приказов… Меня трясет, сейчас заметишь.
Ты стоишь надо мной, часто дышишь - а потом выходишь и снова сдвигаешь ширмы.
Я сажусь, бессмысленно глядя на полоску света между ними, сейчас она чуть шире. Ты ничего не сделал. Ничего…
- Ну вот, теперь поговорим нормально, - раздается с кухни. - Так я не понял, что он тут делает?
- Живет.
Чего тебе стоит твоё спокойствие?
- В каком смысле? Ты что, поимел его? Прибил на стену трофейные ушки?
В голосе угроза.
Я отказываюсь принимать это. Этого не может быть. Я же обрадовался бы, будь это правдой - а я чувствую только ужас.
- Сэймэй, это чересчур, - возражаешь ты. - За кого ты меня принимаешь? Ему только тринадцать!
- Отдаю тебе должное, - хмыкает он. - Если ты захочешь, затащишь в постель кого угодно!
- Ты мне льстишь.
- С чего бы? Раньше я в подобном замечен не был. Собственно говоря, я пришел сообщить, что забираю тебя обратно.
- Куда именно? - интересуешься ты безразлично.
- Себе. И не прикидывайся, ты прекрасно меня понял!
- Сэймэй, - тянешь ты почти ласково, и вот сейчас я точно закричу. Кусаю одеяло. - Ты сам велел мне перейти к Рицке. Создал настолько мастерскую иллюзию смерти, что даже я до недавних пор ничего не подозревал. А теперь, воскреснув из мертвых, ты хочешь получить меня назад? Ты не думаешь, что просишь невозможного?
- Ты стал излишне разговорчив! - на кухне что-то падает.
- Прошу тебя, не пинай мою мебель.
- Заглохни, Соби! Если забыл, так я напомню, что ты мой - и возражения тебе не полагаются! Кстати, у меня есть пара вопросов. Ответь-ка для начала.
- Я слушаю.
- «Хозяин»!
Тишина в ответ. Я сползаю с кровати и осторожно расширяю щель между ширмами. Нет, вас там не видно.
- Соби, не заставляй меня сердиться! И назови как положено!
- Извини, я не могу.
- Что-о?..
- Ты хочешь от пятиминутной беседы слишком многого. Не ты ли приказал мне называть хозяином Рицку?
- До моего возвращения!
- Я не знал, что ты вернешься. Отпусти, пожалуйста, волосы - мне больно.
- И что? - хмыканье. - Ты забыл, как бывает больно! Не серди меня, а то напомню! Что, не веришь?
- Ну отчего же, - вздох. - Верю.
- Тогда почему ты не связался со мной после того, как увидел Нисея?
- Кого?
- Не изображай идиота! Ты прекрасно понял, что это мой новый Боец!
- Ах, ты о том парне. Мы с ним не представлялись друг другу. Я не знал его имени.
- А то, что он назвал твое, тебя не насторожило? Теряешь нюх, Соби! Не пудри мне мозги - след связи ты должен был ощутить!
- Я и ощутил, - когда ты так говоришь, ты обычно пожимаешь плечами. - Но не поверил. Решил, что почудилось. Инсценировка собственной смерти… Ладно я, но Рицка? Даже для тебя это было слишком.
- В каком смысле «даже»? - с расстановкой произносит он.
- В прямом. Он любит тебя - и очень страдал после твоей мнимой гибели. Шутка вышла жестокой, Сэймэй.
- Да кто ты, чтобы читать мне мораль! - рявкает он. - Если бы я не инсценировал убийство, меня бы грохнули на самом деле! Я расскажу, ты поймешь!
- Уверен, что мне стоит это знать?
- Соби, не забывайся! Я, конечно, соскучился по тебе - но не настолько!
- А насколько?
Любопытство в твоем тоне заставляет меня съежиться. Ты… ты… тоже по нему скучал?..
- Скоро узнаешь, если хорошо усыпил малыша, - с издевкой произносит он. - Голову на отсечение, у тебя никого не было!
- Сэймэй, зачем я тебе? - ты не отвечаешь на это предположение. - У тебя есть новый Боец. Меня ты передал Рицке. Что ты хочешь?
- А я скучаю по тебе, Соби, - сиплый голос срывается на хрип. - Может, в разлуке я понял, как мне тебя недостает!
Твой тихий смех в наступившем молчании действует как-то странно. Я забываю даже дрожать, а на кухне раздается только шумное - очень уж шумное - дыхание. И снова твой голос:
- Ты же знаешь, что я не позволю.
- Отпусти руку, сволочь!
- Разумеется. Только не нужно драться.
- Я займусь твоим воспитанием, - обещает он, потом снова щелкает зажигалка - раз, другой. - Черт, кончилась. Дай мне прикурить!
- Вот, возьми мою.
- Я сказал, дай мне прикурить!
- Ты и правда скучал, - ровно откликаешься ты. - И у тебя по-прежнему самые дорогие сигареты.
Щелчок зажигалки.
- Помнишь, да? - голос внезапно меняется, в нем появляются мягкие нотки. И вот сейчас я его узнаю. Несмотря на срывы и хрипы. Глаза щиплет, но некогда. Я изо всех сил слушаю.
- Конечно, помню. Сэймэй, слежка за Рицкой - твоя работа?
- Ты всегда неплохо соображал. А сигареты я теперь могу хоть с золотым фильтром курить, - кажется, он улыбается. Точно, даже смеется. - Представляешь, я же раскопал на прошлом курсе, что такое Семь Лун и зачем мы им все нужны. Выяснил, что школа не одна, их по миру десятка полтора наберется! И в Азии, и в Европе есть. Семь Лун вовсе не супер, так только, сэнсеи пальцы гнут. Я больше полугода был в Торнадо, в Китае, когда меня тут решили убрать…
- За что? - у тебя голос становится ниже.
- За то, что выяснил уйму интересного. Не перебивай. Так вот, там меня оценили получше, чем здесь! А за сведения, которыми я поделился, мне, во-первых, заплатили, во-вторых, обсудили с Семью Лунами мою неприкосновенность. Так что я теперь вроде как парламентер по обмену учебным опытом!
- Насколько я знаю, у твоего положения несколько иное название, - отзываешься ты спокойно.
- Это какое же?
- Я никогда не уважал ренегатов, Сэймэй.
Твои слова припечатывают, как пощечина. Я ничего не слышу - совсем ничего. Потом он заговаривает:
- Ты пожалеешь, что так меня назвал. Я выбрал жизнь. Ты предпочел бы мою смерть?
- Я долго считал твою смерть свершившимся фактом. И не слишком хотел жить сам. Однако даже смерть лучше бесчестья.
- Ты, самурай гребаный! Мне не нужны твои оценки! Соберешь манатки и поедешь со мной в Торнадо, понял? У тебя неделя, чтобы расплеваться с университетом!
- А как же Нисей?
- Он сам оттуда, отправится с нами.
- У него очень чистый японский.
- Да он и не китаец. Из семьи эмигрантов. Мне его на время дали, пока тебя не верну. Так что рассветет - приступай к сборам. А я в Семь Лун наведаюсь.
- Я не поеду с тобой, Сэймэй.
Долгое молчание.
- Повтори, что ты сказал?
- Я с тобой не поеду.
- Соби!.. - в его голосе какое-то змеиное шипение. - Ты соображаешь, что несёшь?
- Разумеется, - ты вздыхаешь. - Разве я когда-нибудь высказывался, не подумав?
- Ты не имеешь права не подчиниться! - он повышает голос, в нем ярость и - да, теперь я знаю, как он приказывал. Я никогда не слышал от своего брата такого тона.
- Ты же видишь, что не можешь меня принудить. У меня другая Жертва.
- Оставь эту сказку для Рицки! Ты мой - и никуда от этого не денешься! И, кстати, ты божился, что меня любишь!
- Я пережил свое чувство, если тебе так важно это знать, - ты продолжаешь все так же негромко, но он приходит в окончательное бешенство:
- Ты на что намекаешь? На кого? Что он значит по сравнению со мной! Что ты значишь, ты же рядом с ним ни на что не годен!
- Когда ты оставлял меня Рицке, взяв слово молчать, ты считал иначе.
У тебя такой голос, словно тебе больно. Тебе больно, Соби?! Что вы там делаете? Я стискиваю кулаки. Нельзя выходить, теперь уже нельзя. Это твой разговор - я чувствую.
- Я должен был дать тебе какую-то уверенность, ты же без меня ничего не мог!
- Ты для этого неплохо потрудился.
- Заткнись! Ты поедешь в Торнадо. И я тебе напомню, кто твой настоящий хозяин!
Ты фыркаешь:
- Сэймэй, ты все такой же. Приятно видеть, что ты не меняешься. Только голос. Что произошло?
- Нож, - отвечает он глухо. - Предполагалось, что я не выживу. Голосовые связки пострадали. Но разговариваю же!
- О да. Вполне.
- Ладно, - он подходит к выходу с кухни, на освещенный прямоугольник пола ложится тень. - Я зайду вечером. Отчитаешься, что успел.
- Я не поеду в Торнадо, Сэймэй, - повторяешь ты терпеливо.
Тень исчезает - он возвращается назад:
- Ты мне надоел!
- Возможно, и к лучшему. Пожалуйста, не испепеляй меня взглядом.
- А вот ты изменился, Соби, - с угрозой произносит он. - И какова причина, по которой ты предпочитаешь Рицку?
- Боюсь, что ты не поймешь. Пожалуйста, будь осторожен. Ты знаешь - наша школа не любит предателей.
- Не твоя забота! Последний раз добром предлагаю, Соби! Будешь нарываться - по-другому попрошу!
- Как хочешь. Я Боец твоего брата и им останусь. Извини. Ты сам хотел, чтобы я полюбил его.
- Но… - похоже, он не находится с ответом. А потом в голосе слышится такая ненависть, что впору плакать от страха. Но у меня почему-то наоборот просыхают ресницы. - Полюбил? Ты точно урод, Соби. Он же мелкий!
- Я уже сказал - не думаю, что ты способен понять это. Между прочим, мне показалось, что твой новый Боец увлечен тобой. Почему ты не хочешь оставить его себе?
- Потому что привык пользоваться лучшим!
- Ты несправедлив. У Нисея огромный потенциал, могу заверить тебя как профессионал.
- Да пошел ты со своими заверениями, Соби! Если не хочешь по-хорошему, посмотрим, как запоешь, когда я выставлю его против тебя!
Тяжкий вздох. И его злорадное:
- Что тогда будешь делать?
- То, что прикажет Рицка. Я подчинюсь его решению.
- Рицка?! Да Рицка-то здесь с какого боку! Ты сможешь сражаться против меня? Против Имени?
- Я все могу. Нет того, что я не в силах был бы выполнить по его приказу.
- Ну так он от тебя откажется, когда меня увидит! Он же добрый, не допустит, чтобы ты меня покалечил. Если, конечно, у тебя поджилки раньше не затрясутся!
- Будет то, что прикажет Рицка.
- А если он прикажет тебе упасть и сдохнуть на месте?
Не знаю, что ты делаешь, но он, видимо, бьет кулаком в стену: звук похож.
- Не верю! Не может быть!
- Я никогда тебя не обманывал, - у тебя усталый, но по-прежнему твердый голос.
- Что ты рассказал ему? - с внезапным подозрением.
- Все, что мог о Системе, Бойцах и Жертвах. Все, что не затрагивало напрямую твои запреты.
- Ну ты и мерзавец, Соби!
- Я? - пауза. - Возможно. Но решенного не перерешивают. Я больше не принадлежу тебе. И не подчиняюсь твоим нынешним приказам.
- Ты пожалеешь! - он стремительно выходит в коридор, я успеваю разглядеть только силуэт в чем-то темном. Вы останавливаетесь у двери - ты идешь не торопясь и очень прямо.
- Сэймэй…
- Ну?
- Пощади Рицку, - просишь ты. Просишь впервые за все время. - Он любит тебя. Он твой брат.
- Мой. Вот именно - мой! И ты неуместен между нами, Соби! Он выберет меня, а ты еще покаешься, что не сделал сегодня того же! Увидимся - и скорее, чем ты думаешь! Следующий вызов будет от Нисея!
- Я приму его.
- Ты пожалеешь!
Дверь хлопает, по железной лестнице торопливо сбегают шаги. Я утыкаюсь лицом в колени. Ты возвращаешься на кухню, гасишь свет и, кажется, куришь. Я сейчас встану. Сейчас лягу обратно. Да, прямо сейчас…
- Рицка? - ты раздвигаешь ширмы и оказываешься на коленях около меня, обнимаешь за плечи. - Рицка, что ты... Сколько ты слышал?
Я не могу ответить. Хочу - и не могу. Как раньше. Еще до тебя. Молча шевелю губами.
Ты хмуришься, поднимаешь меня с пола, берешь на руки. Садишься на кровать, привлекая к себе:
- Рицка, успокойся. Мне следовало все-таки усыпить тебя… еще до стука в дверь. Я знал, кто это окажется. Прости меня.
Я обхватываю тебя за талию и мотаю головой: нет. Лучше знать. Я сам говорил Кацуко-сэнсей. Лучше знать, даже если больно.
- Рицка, - ты гладишь меня по спине, - не волнуйся. Я ничего не сделаю твоему брату. Я не причиню ему вреда. Тебе не нужно опасаться.
У меня прорываются рыдания. Второй раз с того времени, как здесь живу. Первый был после чтения дневника. И голос возвращается:
- О чем ты?! Соби, о чем ты… вообще… говоришь!..
Наверное, ты чего-то другого ожидал - прижимаешь меня к себе изо всех сил:
- Рицка… Рицка, что я сказал такого?
Я перехватываюсь, обнимаю тебя за шею:
- При чем тут он!.. Ты сказал… сказал, что умрешь, если у тебя будет приказ против меня… А против него?.. Он же твоя Жертва… Как тогда быть?! Я не хочу, чтобы умер ты!
Ты качаешь головой, не ослабляя объятия:
- Он был моей Жертвой. К тому же у нас разные Имена. Рицка, вспомни - я же твой Боец. У меня твое Имя. Я Нелюбимый, а не Возлюбленный. Я не сказал этого Сэймэю лишь потому, что лучше иметь в запасе нечто, чего не знает противник. А поединок, если ты пожелаешь, вовсе не проблема. Чего ты так испугался?
Я судорожно вздыхаю, а ты укачиваешь меня, как маленького:
- Я выбрал тебя, Рицка. Не вчера и не сегодня. И останусь верен своему выбору. Даже если ты прикажешь мне умереть, чтобы не стоять между тобой и…
- Замолчи сейчас же! - я снова начинаю плакать. Будто плотину прорвало.
- Он любит тебя, Рицка. Я-то знаю. Он всегда предпочитал тебя всем на свете.
- Ну и что! - я зарываюсь пальцами в твои волосы. - Я не дам ему тебя трогать! Только… только тебе больно, Соби!
- Не жалей меня. Я счастлив, что встретил тебя.
Я глажу тебя по затылку, по шее, прижимаюсь мокрым лицом к плечу:
- Совсем ненормальный? Кто тебя жалеет! Я просто… Ох!
- Что такое? - ты встревоженно отодвигаешься, заглядываешь мне в глаза.
Я отстраняюсь. Бинтов нет, на тебе только синяя водолазка - и она липкая. И пальцы у меня тоже липкие.
Ты опускаешь глаза. Я уже привык к полутьме, замечаю. И до меня вдруг доходит:
- Соби…
- Рицка, не надо.
- Соби, это он тогда звонил?! Да?! Ответь мне!!
Ты молча киваешь.
Я закусываю пальцы. У крови на них металлический привкус.
- И ты не сказал мне… что он жив…
Ты застываешь неподвижно. Потом очень тихо произносишь:
- Я не знал, как. Клянусь тебе - я хотел. Но у меня не хватило духу.
- Или он запретил?!
- Рицка, я не подчиняюсь больше его приказам. У тебя перед глазами наглядное подтверждение, - ты усмехаешься.
У меня перед глазами?..
- Я не понимаю, - выходит жалобно. Ты осторожно поднимаешь мой подбородок:
- Шрамы кровоточат из-за постепенного рассасывания некоторых… ну, скажем, некоторых заклинаний длительного действия. Рицка… Имя у меня на горле… искусственное. Поэтому…
- Замолчи! - прошу я срывающимся голосом. - Не хочу слышать! Ты это имел в виду, когда сказал, что я к тебе «прорвался»? Эти заклинания?
- Да, - ты нерешительно тянешь меня обратно. Я позволяю тебе прижать меня и моргаю, глядя в пустоту. Мы долго молчим.
- Кроме того, - наконец говоришь ты очень спокойно, - мне хотелось побыть с тобой подольше, Рицка. Ты… можешь наказать меня.
- На тебя визит в ранний час подействовал? - я то ли фыркаю, то ли всхлипываю. - Я тебя хоть раз наказывал? Ну, скажи!
- Нет. Но сейчас стоит.
- Точно, - я снова выпрямляюсь и сердито гляжу тебе в лицо. - За последнее - точно стоит!
- За что последнее? - ты склоняешь голову набок и хмуришься.
- За то, что тебе «хотелось побыть со мной подольше»! Нет уж, смотри на меня! - прикрикиваю, потому что ты отводишь глаза. - Ты что думаешь, я тебя брошу, раз он так решил? Ты сказал Сэймэю, что мне принадлежишь, а сам опять ждешь, что я отступлюсь!
- Рицка… - у тебя такой взгляд, что у меня губы дрожат, но я удерживаю насмешливый тон:
- Ага, размечтался!
- Рицка, - ты мне ребра переломаешь. - Я люблю тебя.
- Что со шрамами-то делать? - я беспокойно дотрагиваюсь до сырого от крови ворота.
- Ничего не делать. Они постепенно затягиваются. Ты лечишь меня - своим Именем и силой.
Я решительно встаю:
- Ладно, снимай водолазку. Я ее замочу.
Ты смотришь на меня, не мигая, и я повторяю:
- Давай скорее, Соби! Потом продезинфицируем и ляжем спать.
- Тебе же уже вставать скоро, - ты не двигаешься.
- Я сегодня не пойду в школу. Ничего не случится.
- Но Рицка…
- Соби, ты можешь хоть раз не пререкаться? - я даже ногой топаю.
Ты слегка улыбаешься:
- Могу.
- Ну так сделай это!
Когда ты стягиваешь бумажный свитер, я понимаю, почему ты сомневался. Я ведь ни разу не видел тебя раздетым. Да и ладно. Не до того. Я отнимаю у тебя водолазку, уношу в ванную и застирываю в холодной воде - кровь в ней легче отойдет. Потом возвращаюсь, вооружившись перекисью и мягкой тряпицей. Ты ждешь, сидя на кровати в той же позе, в какой я тебя оставил, и наблюдаешь за моими действиями. Я лью на ватку перекись и старательно протираю твое горло, пытаясь не делать больно.
- Не хмурься так, - просишь ты. - Все в порядке.
- Вижу, - сосредоточенно откликаюсь я.
- По-моему, это не согласие.
- И как ты догадался! - я повязываю тряпочку вокруг твоего горла. Кровь уже почти остановилась, лучше, если кожа будет дышать, а под бинтами она же не дышит.
- Рицка, откуда в тебе такие запасы язвительности? - ты смеешься.
Я поднимаю глаза и осторожно дотрагиваюсь кончиками пальцев до твоего лица. Ты тянешься к прикосновению, и я полностью прикладываю ладонь к твоей щеке:
- Когда перестанешь думать, что я слепой и глухой, заговорю по-другому.
- Я так и не думаю, - ты с сожалением смотришь, как я ухожу к холодильнику, чтобы убрать перекись в аптечку. - Может быть, все-таки пойдешь в школу?
- Я ведь сказал уже: нет! - я забираюсь на кровать. - Ложись.
Ты слушаешься. И я только теперь осознаю, что ты так и не надел пижамную кофту.
- Соби… - начинаю я и останавливаюсь.
- Что?
Наверное, я как-то не так смотрю, потому что даже в темноте вижу, как ты вдруг смущаешься. Значит, ты тоже забыл. Ты садишься и откидываешь одеяло.
- Эй, - я удерживаю тебя за руку. - Куда ты?
- Недалеко. Только до стула, на котором одежда. Я там переодевался, и…
- Ляг обратно, - прошу я тихо. Ты умолкаешь на полуслове и не оборачиваешься. - Пожалуйста, - добавляю шепотом.
Ты колеблешься, а потом пожимаешь плечами и ложишься снова. Я устраиваю голову у тебя на плече и кладу ладонь туда, где бьется сердце. Ты вздыхаешь и накрываешь ее своей.
От тебя тепло. Лишь теперь ощущаю, что дрожал все это время. Ты обнимаешь меня.
Не могу думать сейчас. Не могу. Сэймэй жив. Это так много сразу объясняет, что я вот-вот запутаюсь окончательно.
- Ты знал, кто был тот парень, - говорю я несколько минут спустя.
- Нет. Я ощутил след связи - но не был уверен, - отвечаешь ты негромко.
- Но после звонка…
Ты напрягаешься, и я на всякий случай прижимаюсь ближе. Ты трешься щекой о мой висок:
- Как я мог сказать, Рицка? Ты был испуган. И порывался разобраться с… тем, кто имел отношение к случившемуся. Мне этого совершенно не хочется.
Да. Я собирался прибить того, кто тебя заставил так мучиться. Теперь я знаю имя. А легче не стало. Я горько вздыхаю.
- Все равно придется разбираться, - шепчу наконец. - Он и его новый Боец… собираются вызвать нас. Так?
- Не знаю, - в твоем голосе слышится сомнение. - Возможно, это лишь угроза.
- А если нет? Что тогда? Как ты поступишь?
- Он больше не может приказывать мне, Рицка, - повторяешь ты в третий, кажется, раз. - Остальное… остальное - как ты решишь. Но Сэймэй любит тебя. Правда.
- Не хочу, - бормочу я, челюсти сами сжимаются. - Не понимаю такого! Если любит, то зачем угрожает тебе? Зачем пытается тебя забрать? Зачем велел не отдавать меня в Семь Лун? Почему говорит обо мне, как о щенке или котенке? Как все это понять, Соби!
- Но он твой брат, - напоминаешь ты мягко. - И ты любишь его.

Люблю?.. Я даже про себя его имя произнести не могу.
Знаю, что ты прав - мне придется выбирать. Но еще не сейчас. Не сейчас.
- Если вызовет… будем драться, - подвожу итог после паузы. - Соби?
- Да, Рицка, - ты обнимаешь меня крепче. - Я сделаю, что ты скажешь.
- Давай тогда спать, - велю я, закрывая глаза. - Пока не выспимся. А потом посмотрим.
- Решать проблемы по мере поступления? - ты поворачиваешь голову, касаешься губами моего лба.
- Именно. И не уходи никуда! - предупреждаю на всякий случай.
- Не беспокойся. Не уйду.
*
Когда я открываю глаза, в комнате светло. Я по-прежнему лежу на твоем плече и обнимаю тебя. Ты, кажется, не шевельнулся после того, как пообещал, что никуда не денешься. И не спишь, потому что как только я моргаю, твои руки привлекают меня ближе.
Ты молчишь. Я тоже. Да и что сказать? Вздыхаю и осторожно ворочаюсь: вся левая сторона тела занемела от неподвижности. Устраиваюсь по-прежнему близко, отодвинуться просто… просто страшно. События утра наваливаются сразу все, но сейчас случившееся выглядит серьезнее. Мне становится холодно. Машинально прижимаюсь крепче.
- Все в порядке, Рицка, - ты гладишь меня по спине, - я здесь.
- У тебя плечо затекло, наверное, - голос хриплый и низкий, будто простуженный. Я откашливаюсь.
- Нет. Ты легкий.
Ты говоришь тихо и очень ровно. Это успокаивает. Почти как твоя ладонь у меня на боку. Я поднимаю и несколько раз сгибаю-разгибаю правую руку. Потом снова кладу ее тебе на грудь, чувствуя, как покалывает мышцы.
- Ты спал вообще?
- Немножко. Тебе снился скверный сон?
Я передергиваю плечами:
- Не помню. А что?
- Ты звал меня, - ты запускаешь пальцы мне в волосы.
- Мм, - я зеваю и потягиваюсь, - может быть. Но все равно не помню. Наверное, дозвался.
Ты целуешь меня между кошачьими ушами:
- Рицка…
- Ты не спал, - говорю вместо ответа. - Ни минуты, да?
- Спал, - ты задумчиво чертишь кончиками пальцев узоры на моей шее. - И выспался. А вот ты нет.
- Все равно времени уже много, - я поворачиваюсь, чтобы поглядеть тебе в лицо. У тебя под глазами темные круги, но взгляд спокойный.
- Тебе нужно куда-то идти? - осведомляешься ты невозмутимо. Но напрягаешься.
- А сам меня еще в школу гнал, - я хмыкаю. - К Кацуко-сан, к шести.
- Я не гнал тебя в школу, - возражаешь ты на полном серьезе. - А до шести еще долго.
- Это шутка была, Соби, - я закрываю глаза. - Сколько на часах вообще?
- Половина одиннадцатого.
- Всего-навсего? - я думал, как минимум полдень.
- Ты рано проснулся. Подремли еще. - И добавляешь, упреждая мой вопрос: - Я тоже могу не вставать.
Я вздыхаю и киваю.
Наверное, от моего дыхания щекотно, потому что ты чуть заметно ежишься. Ты по-прежнему без пижамной рубашки - в самом деле никуда от меня не отлучался. Прижимаю ладонь, не очень понимая, что делаю, провожу по твоей груди к плечу. Ты обнимаешь меня сильнее:
- Спи, Рицка. Спи.
Ты прав, я знаю - Кацуко-сан тоже считает, что во сне мозг может найти решение любой задачи, справиться с любой проблемой. Но то, что случилось сегодня, во сне не распутать. Я не могу расслабиться, чтобы снова отключиться. В голову упорно лезут мысли.
Сэймэй жив… Жив. Когда он исчез, мой мир второй раз перевернулся вверх тормашками. Сперва потеря памяти, потом его смерть. А теперь третий раз будет, кажется.
Он защищал меня от мамы, он лечил мои ссадины.
Он оставил мне тебя. Как телохранителя. Как свою вещь.
Он обещал, что всегда будет меня любить, любого. А сегодня не захотел со мной встречаться. Наверное, думал, что ты это скроешь. Почему? Сюрприз готовит? Или вообще не собирается сообщать мне, что жив?
Диск… Диск, который я сломал об компьютерный стол. Что, если он вспомнит про него, решит найти? Тогда ты выяснишь, что я в курсе такого, о чем ты никогда не расскажешь. Хотя кто тебя знает. Про вырезанное Имя ты же заговорил. Я еле успел тебя остановить.
Сэймэй писал, что не хочет, чтобы я попал в Семь Лун и обошел его. Он думает, что это возможно?
Он за мной следил. Зачем?! Это-то зачем?
Если он тебя вызовет… Значит, выйдет против меня? Нисей против тебя, а мы - Жертва против Жертвы? Он уверен, что я не справлюсь. Уверен, что ты не сумеешь биться против него. Да я и сам сомневаюсь, что получится.
Он мой брат. Ты утром сказал, что если я прикажу, не причинишь ему вреда. А если прикажу сражаться, ты это сделаешь. Ты и ему это изложил. Интересно, какое у Сэймэя было лицо.
Я хмыкаю, вслух, все равно ты знаешь, что я не сплю. Ты же тоже о нем думаешь.
Ты сказал, что он меня любит. А мне вот кажется, Соби, что тебя он любит больше. Поэтому и пришел сюда. Ох, черт. Вчера-то он дома был. Если мама его видела… Что с ней стало?!
Он по-прежнему считает тебя своим. И хочет забрать. Хочет тебя у меня отнять.
Я изо всех сил тебя обнимаю. Ты слегка встряхиваешь меня за плечо:
- Рицка?
- Соби… - начинаю я глухо, - если ты выйдешь против него… Как думаешь, мы выдержим?
Ты долго молчишь, потом медленно произносишь:
- Если ты мне прикажешь.
Как ты можешь говорить об этом так отрешенно? Не понимаю.
- Он же наверняка подготовится, - я должен предупредить. Должен. - Вы ведь были лучшими. Значит, он знает твои слабые места!
- При Сэймэе у меня не было слабых мест.
Я застываю. Ну да, верно. А теперь есть. У меня нет подготовки, нет опыта. Я тебя подставлю.
И тебя убьют. Потому что я не сумею командовать - на таком поединке. Даже если у нас теперь общее Имя…
- Рицка, что такое? - ты тянешь меня за прядь волос. - О чем ты думаешь?
- О том, что… может, тебе проще вернуться, Соби.
Все. Озвучил.
Теперь замираешь ты. Нет, не замираешь. Каменеешь. И переспрашиваешь шепотом:
- Что?
- Безопаснее было бы вернуться к нему, - с усилием повторяю я.
Ты не отвечаешь. Наверное, обдумываешь мои слова. А потом глубоко вздыхаешь:
- Ты этого не хочешь.
Я молчу. Долго.
- Это приказ, Рицка?
Ненавижу такой твой голос.
- Я исполню его, если ты хочешь, - добавляешь ты безжизненно. - Только ответь.
- Я… я не выдержу, если он тебя убьет! - вырывается у меня отчаянно.
- Нисею не под силу меня убить, - ты всматриваешься в меня. - И ты не хочешь, чтобы я возвращался к Возлюбленному.
Первый раз так его при мне называешь. Отворачиваюсь.
Ты дотрагиваешься до моей макушки:
- Что ж, если тебе так будет проще… - и делаешь попытку встать. Я удерживаю тебя:
- Соби, ты все слышал, что я сказал? Или как всегда - только худшее?
Ты хмуришься:
- Рицка?
- Я просто боюсь, - цежу я сквозь зубы. - Если с тобой что-нибудь случится… А ты!..
- Иди сюда, - ты обхватываешь ладонями мои плечи и поднимаешь меня. Смотришь в глаза: - Рицка, твоя формулировка была расплывчатой. Поэтому я понял так, как услышал.
- Нет, ты просто не слушал, - я опираюсь руками по обе стороны подушки. - Пусти, я лягу назад!
- Я исхожу из здравого смысла, а он не всегда приятен, - я устраиваюсь снова, и ты гладишь меня по спине. - Твои слова были вполне логичны.
- К черту такую логику! - я снова вскидываю голову, но ты продолжаешь:
- Пока ты спал, я кое-что обдумал. Если вызов приму только я, то с последствиями тоже буду иметь дело я один. Если же ты выйдешь на дуэль вместе со мной, ты выступишь против брата. Поэтому…
- Ага, и тебя угрохают в одиночку! - обрываю я. - Гениальное решение. Напомнить, что я об этом думаю?
Ты усмехаешься:
- Не надо.
- Тогда не говори ерунды, Соби! Одного я тебя не пущу. И даже не думай, что я не услышу! Лучше скажи, если что-нибудь… произойдет… Чем тебе помочь!
Ты совершенно неожиданно улыбаешься:
- Рицка, когда ты со мной, меня нельзя победить.
- Ну да, конечно! При незнании теории и исключительно боевой практике!
- Такой вариант выигрышней обратного. Поверь, я совершенно серьезен.
- Соби, не уводи разговор! Я хочу закрыть тему! Насовсем!
Ты умолкаешь и внимательно смотришь на меня. Набираю в грудь побольше воздуха:
- Объясни, почему ты ждешь, что я от тебя откажусь! Даже если Сэймэй жив… я же тут!
- Прости, - в твоем голосе такая горечь, что и мне горько.
- Не за что. Запомни, что этого не будет, и всё, - я пристально гляжу тебе в лицо.
Ты прижимаешь меня к себе:
- Я постараюсь. Даю слово.
- И помни!
- Но я бы очень хотел избавить тебя от принятия решения, - говоришь ты, подумав. - Это несправедливо - взваливать ответственность такого рода на тебя.
- Да, расскажи, как лишил меня детства, - добавляю я в тон. Ты невольно фыркаешь:
- Рицка, недосып сказывается на тебе повышенной вредностью.
- Это у меня переходный возраст, - парирую я.
- Возраст переходный, но ум… - ты проводишь пальцем по шерстке на моих кошачьих ушах.
- Не подмазывайся, - я пару раз дергаю ими, потом перестаю. Ладно, тереби.
- Ты напрасно опасаешься, - начинаешь ты после паузы. - Наверное, я неточно выразился. Я сказал, что у меня не было слабых мест, когда я был с Сэймэем, не потому, что их не было в самом деле. Просто он их не знает. Он не пытался понять меня… как ты.
У меня теплеют щеки. Заметил, да? А я-то надеялся.
- Рицка, - странный у тебя тон. Я даже хмурюсь:
- А?
- Нет, ничего, - ты возвращаешься к разглаживанию моих ушей.
- Нет уж, договаривай!
Ты опускаешь ресницы. Вид у тебя смущенный. Так. В чем дело?
- Соби?
- Ничего, - ты улыбаешься. - В самом деле.
Повозившись, я отвожу от шеи твои волосы, чтобы не придавить, и облокачиваюсь на подушку. Ты смотришь снизу вверх, все еще меня обнимая. Кажется, мы сегодня не расцепимся.
- Признавайся! - требую я, отбрасывая с твоего лба длинную челку.
- Я тебя люблю, - сообщаешь ты тут же.
- Да не в этом! А о чем думал!
Ты делаешь непроницаемое лицо:
- Ни о чем.
- Угу, - я морщу нос, - считай, я поверил.
Ты смотришь мне в глаза:
- А что, нет?
- Представь себе, - я сосредоточенно обвожу пальцем твои скулы. - Когда ты врешь, это заметно.
- Никогда не подозревал, - бормочешь ты, пытаясь спрятать улыбку. Мне нравится, когда она настоящая.
А он требует, чтобы ты вернулся! Наклоняюсь, раньше, чем додумаю, и целую тебя.
Ты отвечаешь. Сразу же. Ты это хотел?
Одна ладонь ложится мне на затылок, другой ты проводишь мне по плечам - и вдруг опрокидываешь. Оказываешься сверху, не отпуская мои губы. Мои руки скользят по твоей спине, по паутине рубцов. Ты вздрагиваешь, но не отстраняешься. Торопливо исследую пальцами горячую кожу, сжимаю твои плечи, зарываюсь в волосы. Ты не отталкиваешь меня, целуешь в щеки, в уши, в шею:
- Рицка…
Обхватываю ладонями твое лицо, так ты любишь делать, поднимаю твою голову. Ты смотришь мне в глаза и снова целуешь.
Как жарко…
Расстегиваешь мою пижаму и прижимаешься ко мне, первый раз - кожа к коже. Не могу удержаться, трусь о тебя всем телом. Ты еле слышно стонешь и просишь:
- Рицка… перестань…
Я молча мотаю головой. Ты высвобождаешься, покрываешь меня поцелуями, ты меня уже, наверное, наизусть выучил, только сейчас не ночь, светло, а мне все равно. Не представляю, как спал сегодня рядом - и не хотел ничего.
Ты просовываешь одну руку мне под поясницу, приподнимаешь, стягивая резинку пижамных штанов, и…
Нет, я к этому никогда не привыкну… Шарю руками по постели, ты перехватываешь их, сжимаешь мои запястья…
Ни за что не откажусь от тебя. Не смогу.
Ты поднимаешь голову. Еще и губы облизываешь! Чуть не до слез краснею, и как только ты отпускаешь мои руки, протягиваю их к тебе:
- Соби…
Ты ложишься в мое объятие, закрываешь глаза. Тихо и часто дышишь. Я знаю, что ты не дашься, но…
Рукой, которая у тебя под шеей, удерживаю тебя, а свободной скольжу по твоему боку. Ты останавливаешь меня. Взглядом. Ох, Соби… Глажу тебя по руке, которой меня обнимаешь. Осторожно нахожу твои пальцы, переплетаю со своими. Ты прячешь лицо, дышишь мне в шею, но не возражаешь. Снимаю твою ладонь со своего бедра, опускаю между нами… Ты вжимаешься лбом в мое плечо…
Как он мог - что он сделал, чтобы наложить такой запрет?! Ты неконтролируемо вздрагиваешь, прижимаясь ко мне:
- Рицка… - Мое имя на выдохе, его так только ты произносишь. От шепота мне хочется выгнуться и почему-то застонать.

Ну и пусть я умею меньше, чем он. Зато ты мне веришь… Это важнее.
Зажмуриваюсь, вслушиваюсь в твое сбитое дыхание. Тебе со мной нравится же?..
Бездумно глажу тебя по затылку, расчесываю пальцами волосы, а ты постепенно успокаиваешься. Потом нашариваю отброшенное одеяло, укрываю нас. Ты, кажется, улыбаешься, мне не видно:
- Есть по меньшей мере пара качеств, которыми ты наделен больше чем кто-либо, Рицка.
- Это какие? - я расправляю одеяло за твоей спиной, - привстань, я подушку подтащу.
Ты послушно приподнимаешься и ждешь, пока я дотянусь до изголовья, потом говоришь:
- Искренность и убедительность.
Я хмыкаю. Откуда такой вывод?
- Ничего сложного тут нет, Соби, - я ложусь так, чтобы тебе было, чем дышать. - Если хочешь, я тебя научу.
*
Меня будит настойчивый звонок мобильника. Минуты две уже пиликает. Я разлепляю глаза.
Ты крепко спишь, даже ресницы не вздрагивают. Осторожно выползаю из-под твоей руки, перелезаю через тебя и иду к своей куртке. Хорошо, что телефон хотя бы во внутреннем кармане, не так громко. Вынимаю его, открываю.
- Рицка?
- Яёи, - я тру рукой глаза, - привет.
- Ты не был в школе, у тебя что-то случилось?
Точно, надо было позвонить утром, соврать что-нибудь.
- Нет, все в порядке. Простыл чуть-чуть, - у меня спросонок голос сиплый, так что вполне убедительно. - Завтра приду.
Яёи кому-то пересказывает мой ответ, потом говорит:
- Юйко спрашивает, тебя навестить?
Нет, только не сегодня.
- Не надо, - я оглядываюсь. Ты проснулся и садишься в постели, глядя на меня. - Я завтра точно появлюсь. Все нормально.
- Ну ладно. Тебе домашние сказать?
- Да, давай, - я дохожу до стола, нахожу лист бумаги и ручку. Он диктует задания и прощается:
- Всё тогда?
- Ага, спасибо. Увидимся.
Яёи нажимает отбой. Я захлопываю телефон и от души потягиваюсь.
- Выспался? - ты тоже встаешь и начинаешь заправлять постель.
- Ага. Доброе утро, - я смотрю тебе в спину, - а ты?
- Я тоже, - ты оборачиваешься и улыбаешься, кажется, чуть смущенно. - Вообще-то уже три часа.
- А у нас утро, - пожимаю я плечами. - Во сколько встали, во столько и утро!
- Хорошо, я же не возражаю, - ты берешь со стула дневную одежду. - Сейчас будем завтракать.
- Я не хочу, - при мысли о еде меня почему-то почти мутит.
- Рицка, - ты подходишь, останавливаешься напротив. - Произошедшее - не повод лишаться аппетита. Ты же не хочешь прийти к Кацуко-сэнсей с урчащим желудком?
- Да я правда не голоден!
- Ладно, тогда оставишь то, что не съешь, на тарелке. Согласен?
С тобой только спорить. Я вздыхаю:
- Согласен, куда ж деваться, - и направляюсь за своей одеждой.
- Если ты против… - начинаешь ты.
Я резко оборачиваюсь:
- Слушай! Хватит со мной так разговаривать! Хватит!.. Я…
Ты делаешь шаг ко мне, обнимаешь - молча, сильно.
- И не вздумай извиняться, - говорю, уткнувшись тебе в грудь. - Иди умываться.
- Иду, - ты целуешь меня в край кошачьего уха. - Я недолго.
Ты скрываешься в ванной.
Ты ему сказал, что он не может тебя принудить… А сейчас с тобой что?

- Я провожу тебя к Кацуко-сан? - ты наливаешь в пиалу соевый соус. Я жду, пока поставишь пластиковый бутылек на стол, беру его сам:
- И что станешь делать, пока я там сидеть буду? На улице торчать?
- В квартале от остановки есть большой книжный супермаркет, - ты отщипываешь кусочек отбивной, - я давно хотел по нему побродить. Так как?
- Ну ладно тогда, - я опускаю глаза, - если тебе хочется, то поехали.
Ни за что не скажу, но мне спокойнее будет знать, что ты недалеко. Не потому что боюсь… Просто так.
После завтрака, который вообще-то обед, мы собираемся и выходим из дому.
*
- Рицка-кун, - улыбается Кацуко-сан, - разувайся, раздевайся… Как дела? Какие новости в жизни?
Такие, что рассказать - не поверят. Не расскажу.
- Все хорошо, сэнсей, - скидываю ботинки, вешаю на крючок куртку. Я придумал, о чем говорить. У меня есть идея.
- Но все-таки? Наверное, после Нового года жалко было снова начинать учиться, а? - она поддразнивающе прищуривается. - Каждый день в школу… Как настроение?
- Нет, почему, - я усаживаюсь на знакомый диван. - Я давно не видел друзей.
- Вижу, ты подстригся? - она с интересом разглядывает меня.
- Только челку обровнял немножко, - я начинаю смущаться. Сэнсей будто соскучилась! - А волосы не трогал. У Яёи они вообще до пояса!
- Ты хочешь отрастить такие же?
- Нет, я лучше как у… - я обрываю себя, но поздно.
- Как у кого, Рицка? - переспрашивает Кацуко-сан, и я заканчиваю как можно безразличнее:
- Как у Соби. Ну, чтобы в хвост забирать, но короткий.
- Вот как, - она садится на крутящийся стул, - что ж, тебе, пожалуй, пойдет. А почему именно так?
- Просто нравится, - я пожимаю плечами.
Не хочу, чтобы были как у Сэймэя. Я его секунду видел, но заметил - волосы по-прежнему до плеч, и ушки… ушки, кажется, тоже на месте.
Не думать об этом.
Я подпираю ладонями щеки:
- Сэнсей, скажите… что такое настоящее предательство?
- Что ты имеешь в виду, Рицка-кун? - она выпрямляется. - Пожалуйста, уточни формулировку вопроса.
- Ну, - я тереблю зубами нижнюю губу, - я хочу понять. Вот если человек бросит близкого друга… чтобы спасти себе жизнь… и не предупредит его… Для него это ведь не будет подлостью, да? Он сможет себя оправдать? А для друга это будет… как раз предательство. Кто из них получится прав? Какая оценка будет вернее?
- Ты говоришь о ком-то конкретно? - сэнсей наклоняется ко мне, взгляд у нее становится внимательным. По-моему, ей не двадцать один год. Она точно старше, чем ты, Соби. А ты ведь взрослый.
- Нет, просто… вы сказали уточнить, я придумал пример, - пытаюсь я выкрутиться.
- Что ж, - произносит Кацуко-сан неторопливо, - в том смысле, в каком ты спрашиваешь, точного определения, конечно, нет. Предательство может быть очень разным. Строго говоря, это поступок близкого человека, который причинил сильную боль. Предательством может быть слово, жест, взгляд. Тот, кому они адресованы, будет испытывать очень сильные и горькие чувства. Понимаешь, Рицка-кун?
Я киваю. Кажется, что горло стало толстым, никак не могу сглотнуть.
- И тогда какую-нибудь мелочь человек помнит острее, чем все хорошие события, связанные с тем, кто его обидел. Другим эта мелочь может остаться незаметной, даже неизвестной, а для пережившего - не подлежать прощению. Или забвению. И это - самая главная оценка, которую даем предательству мы сами. Почему тебя беспокоит эта тема? Ты с кем-то поссорился, Рицка-кун?
- То есть что такое предательство, мы определяем сами? - я хмурюсь.
- Именно так. Никакой учебник не даст дефиниции… то есть критерия. Так почему ты все-таки спрашиваешь?
- Сэнсей, - я поднимаю глаза, - а… можно, я не буду отвечать?
- Конечно, - она кажется чуть недовольной. - Если ты считаешь, что справишься. Но если потребуется помощь, то ты знаешь, кого спросить, верно?
- Да, сэнсей.
- Может быть, расскажешь о чем-нибудь? - переводит она разговор на другую тему. - Или у тебя в последнее время не происходило ничего особенного?
Вот. Хорошо, что я заранее подготовился.
- Особенного? - я дергаю себя за прядь волос, - нет. Ничего. Только подрался недавно.
- Рицка-кун! - Кацуко-сан изумленно раскрывает глаза, - не могу представить, как ты дерешься! Снова вступился за свою подружку?
Я невольно хмыкаю. Кажется, она правда решила, что мы с Юйко встречаемся. Это так ведь называется?
- Рицка?
- Простите, сэнсей, - я виновато улыбаюсь, - я немножко задумался.
- Ничего страшного, - она кивает. - Так все же, отчего ты подрался?
- А меня подловили те, кто тогда приставал к Юйко, - я искоса наблюдаю за лицом Кацуко-сан. - Втроем.
- Какой ужас, - она всплескивает руками. - И что же?
- Ничего… Я как раз с Соби должен был встретиться. Он когда появился, они сразу разбежались. А я отделался парой синяков.
Неполный рассказ, но она же не знает, как все было.
- Рицка-кун, ты меня испугал, - Кацуко-сэнсей встревоженно глядит на меня. - Это были твои ровесники или кто-то старше?
- Старше, - я будто вижу того, второго, с ножом. Который на нас кинулся. - Но они только втроем были смелые.
- Все равно, как хорошо, что Соби успел!
Я передергиваюсь. Да уж… Надо было раньше тебя позвать, вообще говоря. Но я рассчитывал справиться. Я не привык звать на помощь.
- Да, - говорю вслух. - Они хотели меня с собой забрать. Как раз рассуждали, как в машину затащат.
- Что?! - у Кацуко-сан огромные глаза. Она точно забыла про мой сегодняшний главный вопрос.
Ты можешь обмануть мою маму, а я, кажется, научился отвлекать своего психотерапевта.
- Они еще прикидывали, что надо мне глаза завязать, чтобы я никого не опознал потом.
Я тогда здорово струхнул. Теперь-то могу себе признаться. Что они меня… Я покрываюсь нервными мурашками.
- Рицка-кун, и ты выдаешь эту историю, как обычные новости! - сэнсей нервно разглаживает складки на юбке. - Скажи, пожалуйста, как ты себя чувствуешь? Сны, мысли, страхи?
- О чем вы? - я недоуменно смотрю на нее. Кацуко-сан, кажется, неловко себя чувствует под моим взглядом.
- Когда это произошло?
- Я… я не помню, - я пожимаю плечами. - Неделю назад. Или две. А что?
- А как ты себя чувствуешь? - она разглядывает меня, каким-то неуверенным движением проводит по волосам и бормочет совсем тихо: - Впрочем, если так, то и к лучшему…
- Что - к лучшему? - я не понимаю.
- Что ты именно так воспринял этот случай.
- Сэнсей! - я коротко смеюсь. Дошло. - Я знаю, что они хотели сделать. Но Соби же меня защитил! Так что мне теперь, кошмары видеть?
- Нет, конечно, нет, - соглашается она торопливо. - Но у тебя очень сильный характер, Рицка-кун. Немногие перенесли бы подобное происшествие с твоим хладнокровием.
Да нет у меня хладнокровия. У меня ты есть. И нам без этих гадов проблем хватает.
- Ну, я перенес вот так, - я пожимаю плечами. - Сэнсей… это разве неправильно? Или плохо?
- Что ты, это просто замечательно! - отмахивается она раскрытыми ладонями. - Я и не говорю, что тебе нужно бояться, Рицка-кун! Я всего лишь восхищаюсь твоим самообладанием. Это очень важное качество!
- Самообладанием? - я с сомнением повторяю это слово. - А по-моему, у меня его нет. Просто зачем думать о том, что не случилось?
- Верно, - Кацуко-сан пару раз кивает. - Ты молодец, Рицка-кун. Даже не представляешь, насколько! Будешь пить чай?
- Да, спасибо.
Она встает, идет к шкафу, чтобы достать чашки и пакетики с чаем, а я думаю, что ты, наверное, уже все стеллажи в книжном изучил. Не место здесь, конечно, но… Я снова смотрю на сэнсея - она пока занята и не обращает на меня внимания.
«Соби?»
«Рицка, - откликаешься ты. - Что?»
«Где ты там?»
«В книжном. Ты уже освободился? Я ошибся в расчете времени?»
«Да нет, меня тут чаем поят. И будут поить еще минут пятнадцать. Просто спрашиваю, где ты».
«Не волнуйся, я встречу тебя вовремя».
«Я не волнуюсь. Ладно, пока».
«Угу».
Я не волнуюсь. Просто… после сегодняшней трехсерийной побудки все время нервничаю. Причем, что плохо, не могу понять - из-за тебя или из-за себя.
Потому что Боец и Жертва должны держаться вместе.
- Рицка-кун, тебе чай с апельсиновой или клубничной отдушкой? - спрашивает Кацуко-сан от стола.
Оба невкусные, но я выбираю клубничную и говорю спасибо.
А еще у меня после мысленной связи уже не пропадают силы.
*
Ты встречаешь меня у подъезда и щелчком отправляешь в урну докуренную почти до фильтра сигарету:
- Рицка, я здесь.
- Вижу, - я подхожу к тебе, смотрю снизу вверх: - Поехали домой.
Ты не споришь. Сегодня и правда никуда не хочется идти - ни гулять, ни в кино. Мы молча дожидаемся автобуса, не разговариваем по дороге, я только стараюсь держаться поближе к тебе. Это, наверное, уже рефлекторное.
Выйдя на своей остановке, мы переглядываемся.
- Соби, нам в магазин надо? - я мысленно перебираю содержимое холодильника.
- В принципе нет, - ты вроде бы занят тем же самым. - Только если хочешь что-нибудь вкусное.
- Вот еще! - я фыркаю. - Зачем?
- Просто так, - у тебя странная манера улыбаться по-настоящему - глазами. Губы при этом могут быть серьезно сжаты. - Хочешь киви? Мне показалось, в день рождения тебе понравилось.
Я недолго думаю:
- Хочу.
- Замечательно. Тогда идем.
Из магазина мы выходим, нагруженные двумя пакетами. Один я у тебя отобрал, хотя ты упирался. Конечно, парой киви дело не обошлось, но зато купили еды на неделю вперед.
На углу я останавливаюсь. Словно камнем в спину кинули - ощущение взгляда между лопатками такое же давящее и внезапное.
- Что случилось? - обеспокоенно спрашиваешь ты.
Поднимаю голову, чтобы встретиться взглядом. Не чувствуешь?..
Ты хмуришься и негромко, но решительно произносишь:
- Возьми пакет в правую руку. Давай, Рицка.
Я послушно делаю, что ты сказал:
- И что дальше?
- Положи ладонь мне на локоть, - продолжаешь ты так же тихо. - Не торопись. Все нормально.
Точно! Имя! Я кретин, что опять забыл о нем!
Твои пальцы обхватывают мое запястье, ты соединяешь наши руки. Я даже сквозь одежду почти… почти вижу, как иероглифы наполняются серебристым светом. И вокруг нас смыкается невидимая сфера. Ты назвал это объединением силы. Еще когда мы шли к Токийской башне и просто держались за руки.
Страх отпускает. Я глубоко вздыхаю, ты внимательно наблюдаешь за мной:
- Ну что?
- Угу, - я киваю, - пошли.
Даже если нас вызовут прямо сейчас… Все равно не боюсь. Теперь я знаю, чей это взгляд в спину. Чужого Бойца. Значит, можно справиться.
Но ничего не происходит. Никто не преграждает нам путь.
Ты запираешь дверь, я прислоняюсь к стене под вешалкой и закрываю глаза. Ты разуваешься, снимаешь пальто и наклоняешься:
- Тебе помочь?
Я поднимаю ресницы:
- Нет, конечно. Сам справлюсь.
- Ты устал, Рицка.
- Ты тоже, - я расстегиваю куртку, вешаю, скидываю ботинки. - Несем на кухню? - указываю на пакеты. Ты вздыхаешь, берешь свой и идешь за мной по коридору:
- Рицка, ты напрасно нервничаешь. Сэймэй твой брат. Увидев, что ты действительно Жертва, он не захочет причинить тебе боль.
- Да, только тебе, - я плюхаю пакет на табуретку и сердито разворачиваюсь. - Сам понял, что сказал?
Ты прикусываешь губу, чуть заметно, но я вижу.
- Я привык справляться с болью. Она меня не пугает.
- Замолчи! - я опираюсь ладонями о стол. - Меня тоже не пугает, а тебе мои царапины ой как не нравились!
Ты опускаешь голову:
- Я Боец, я в любом случае выдержу. Раны, нанесенные при поединке, и раны, нанесенные близкому человеку… не одно и то же.
- То есть я для тебя близкий, а ты для меня - нет! - я возмущенно стукаю кулаком по столешнице. - Еще раз о Бойцах и Жертвах сегодня услышу - я… я знаю, что сделаю!
- Что же? - ты с невольным любопытством смотришь на мой подергивающийся хвост.
- Прикажу тебе сопротивляться - и побью! - озвучиваю давнюю идею. Ты смеешься:
- Не надо, Рицка.
- Вот именно, не надо! - я морщусь. - Если ты еще не понял, Соби, что я… буду с тобой, то ты совсем дурак! Неизлечимый!
Ты еще ниже опускаешь голову и слегка вздрагиваешь.
А думаешь, мне все это не больно?
Я подхожу вплотную, ноги будто свинцом налились, и молча утыкаюсь в тебя. Ты меня обнимаешь:
- Жаль, что я не могу избавить тебя от происходящего. Если бы я знал раньше…
- То что? Что бы ты сделал? Я все равно узнал бы. Перестань вообще об этом все время думать!
- А ты можешь сделать то же, Рицка?
- Я по крайней мере пытаюсь!
Я скриплю зубами. Опять ты прав. Мысли как заведенные крутятся вокруг утра. Сегодня чудовищно длинный день. Нескончаемый. И мне не страшно, только когда я...
Я обнимаю тебя.
- Рицка, - ты меня мягко отстраняешь, смотришь в глаза. - Что для тебя сделать?
Я снова прижимаюсь щекой к нагретому дыханием джемперу.
- Почисти киви.
Твои пальцы скользят по моему виску, ты осторожно разворачиваешь меня и начинаешь разбирать пакеты, удерживая одной рукой за плечи. Тебе - тебе тоже так спокойнее? Я помогаю, выкладывая на стол покупки.
Если бы знать, когда он появится. Если бы знать, его слова были просто угрозой - или обещанием. Если бы знать, сколько я могу на самом деле - ведь тебе, наверное, моей силы в обрез хватает, при нашей разнице…
- Рицка, кто теперь все время думает о Сэймэе?
Я хмуро фыркаю:
- Мысли читаешь?
- Нет. Просто наблюдаю за тобой.
- Так прекрати и лучше займись фруктами! - командую я. Ты отходишь к раковине:
- Сейчас.
Ноги двигаются, не спрашивая меня. Я иду следом, молча подлезаю под твой локоть, ополаскиваю на всякий случай руки. Ты ничего не говоришь и сразу обнимаешь меня. Я смотрю, как ты срезаешь небольшим ножом пушистую шкурку. В прошлый раз ты разрезал киви пополам, а в этот ловко крошишь. И ссыпаешь в мою подставленную ладонь. Я морщу нос:
- Спасибо. Теперь рука будет сладкая.
Ты как-то странно улыбаешься:
- Нестрашно.
Мы доедаем зеленые кубики с черными семечками, и ты несильно тянешь меня за запястье.
- Чего? - удивляюсь я, но разрешаю - и почти вскрикиваю, потому что ты начинаешь облизывать мою ладонь. От прикосновений по коже бегут мурашки. Пытаюсь вырваться:
- Соби, что ты!..
Ты обхватываешь меня свободной рукой за талию:
- Доедаю киви. - Еще смеешься?! Ты касаешься меня дыханием. Вроде бы ладони, а ощущение, что… везде. - Рицка?..
Я высвобождаю руку - даже мыть не надо. Обхватываю тебя за шею и заранее предупреждаю:
- Не вздумай тащить! Я ходить умею!
- Хорошо, - отзываешься ты тихо. - И куда ты хочешь идти?
Я открываю глаза. Ты… Я… я понял неправильно?
Ты не даешь мне отодвинуться:
- Рицка? - с тревогой в голосе.
- Ничего, - я мотаю головой. - Все нормально.
- Нет, - ты дышишь мне в ухо, - что случилось?
- Ничего, говорю же!
Меня передергивает, а ладонь чешется, словно ее пощекотали. Я краснею, но ничего не могу с собой поделать. Ты прижимаешь меня ближе:
- Так куда ты не хочешь, чтобы я тебя нес?
Твою бы догадливость да в другую сферу!
- Если… только если ты… - не знаю, как сказать.
- Да, Рицка, - откликаешься ты одними губами.
В комнате темно. Ты укладываешь меня на кровать, ложишься рядом. Я решительно тяну тебя к себе. Мы, кажется, скоро все время будем думать… вот об этом!
Ты меня целуешь. Я забираюсь ладонями под твой джемпер, машинально прослеживая гладкие, будто отполированные рубцы. Ты глухо вздыхаешь и тоже проскальзываешь рукой под мою толстовку:
- С тобой тепло, Рицка.
Я улыбаюсь. Губы не очень слушаются. У тебя горячее дыхание… и пальцы горячие… Я дрожу, но не от холода. Ты тоже.
Надо крепче друг к другу прижиматься. Надо чтобы нас разделяла только кожа. Тогда все проще. Тогда не страшно.