Юрий Нестеренко. Телефон доверия

Прочти

– А...алло, это телефон доверия?
– Слушаю вас.
– Я... понимаете, я хочу покончить жизнь самоубийством.
– От вас жена ушла?
– Как вы догадались?
– Ну вы же не первый сюда звоните.
– Д-да... да, конечно, вы правы... То есть, на самом деле, она давно ушла, четыре года уже...
– И что ж вы только сейчас надумали?
– Вы понимаете, сегодня мой день рожденья... Ну то есть был, то есть вчера – сейчас ведь уже заполночь...
– Без четверти два, если быть точным.
– Да... И вот сегодня, то есть вчера, мне исполнилось сорок лет...
– Поздравляю.
– Не с чем тут поздравлять... Я весь вечер просто просидел на кухне. У меня и гостей-то не было...
– Не звали, или не пришли?
– Да некого мне звать! Жена ушла, нового никого с тех пор... как-то не сложилось... друзей в общем-то тоже нет... с работы, что ли, кого? Как будто мне там эти рожи не опостылели... никто там, кстати, даже и не вспомнил, что у меня юбилей...
– Стало быть, с карьерой у вас тоже не сложилось.
– Да какая там карьера! Сижу там каждый день, как проклятый, с девяти до шести, а меня до сих пор воспринимают, как мальчика на побегушках! Илья, сделай то, Илья, сбегай туда... поксерь эти бумаги и отнеси Петру Егорычу... У Петра Егорыча, между прочим, для этого
секретарша есть! Дура двадцатилетняя с наштукатуренной мордой... Мой начальник на четыре года моложе меня и говорит мне "ты", а я ему – на "вы" и по отчеству...
– Ну хорошо. А что вы сделали, чтобы это изменить?
– В смысле, что сделал? Говорю же, работаю там каждый день, как...
– Это я понял. Вы приходите на работу, которую терпеть не можете - поправьте меня, если я ошибаюсь...
– Ненавижу!
– Ну еще бы. Приходите и тупо отсиживаете от сих и до сих, мечтая, чтобы день поскорее закончился. Никакой инициативы, естественно, не проявляете, планами и перспективами не интересуетесь, любое поручение воспринимаете, как наказание, а не как повод проявить себя – не говоря уже о том, чтобы выйти на начальство с собственными идеями. Творческий подход вам чужд. Так чего ж вы хотите? По-моему, отношение к вам как к работнику – вполне адекватное.
– Просто мне не повезло с работой.
– Так за чем же дело стало? На свете тысячи профессий. И миллионы
рабочих мест.
– Да, но... в сорок лет как-то поздно начинать все сначала.
– Что же мешало вам подумать об этом раньше?
– Ну, я не знаю... привык как-то... надеялся, что-то еще
изменится...
– Надеялись, но ничего не предпринимали. Ясно. Жена вас только поэтому бросила, или и другие причины были?
– Ну, поэтому тоже... Чего ты, говорит, добился, работаешь за гроши, повышения и то попросить не можешь... другие каждый год в тропиках отдыхают, а у нас даже дачи в Подмосковье нет... машина – старый "жигуль" , да и тот ты разбить умудрился...
– Разбили?
– Ну джип передо мной встал как вкопанный, а я что сделаю? Так и влетел ему в зад... а гаишникам что, кто сзади, тот и виновник... еле расплатился... А "жигуль" так и ржавеет битый под окнами, и не продашь его, и починить не на что, не говоря о том, чтоб новый купить...
– Четыре года?
– Почти пять уже...
– И за это время вы не только не смогли скопить денег на новую машину, но и не пытались найти более денежную работу? Да и за все предыдущие годы тоже...
– Ну, вы же знаете, в какой стране мы живем!
– Знаю. Некоторые жители этой страны к сорока годам стали миллиардерами.
– Ага, а скольких при этом убили?
– Среди кандидатов в миллиардеры или среди людей, способных заработать хотя бы на "Форд", извиняюсь, "Фокус"?
– Ну нету у меня способностей к бизнесу... не всем дано.
– Понятно. Значит, работать под чужим началом вы не умеете, начать свое собственное дело не можете. Ну а что вам дано, в таком случае?
– В смысле?
– В прямом. Хоть какие-то таланты у вас имеются? Пусть даже коммерчески невостребованные.
– Н-ну... я не знаю...
– Может, вы стихи пишете?
– В институте писал, потом забросил...
– Прочтите что-нибудь.
– Ну, я уже не помню... ну... вот, например:
Когда гуляли с тобой
Мы под полной луной,
И полночная звезда
Глядела с неба на тебя...
– Ясно. Достаточно. Ну, про музыку и живопись я уже и не спрашиваю... Это вы будущей жене такое писали?
– Н-нет... была другая девушка, одногруппница... я, по правде сказать, тогда так и не решился с ней объясниться...
– Ясно. И ни под какой звездой вы с ней тоже не гуляли. А с будущей женой вас, очевидно, мама познакомила?
– А вот и нет! Ну то есть не совсем... тетя.
– Итак, жена бросила вас потому, что вы – тряпка и размазня без каких-либо заметных способностей, будь то в возвышенных или в практических областях. Это все, или есть еще причины? Лысина, дурной запах изо рта или от ног?
– Откуда вы...
– Опыт, Илья, опыт. Знаете, сколько таких историй я уже выслушал? Ну давайте, договаривайте уж до конца. Раз позвонили, то нечего скрытничать. Вы импотент, не так ли?
– Нет! Ну то есть не совсем... ЭТО-то я могу, а вот детей у нас никак не получалось... Доктор жене сказал – с ее стороны все в порядке...
– А вам что сказал доктор? Вы обследовались?
– Вы понимаете, я с детства ужасно боюсь ходить по врачам...
– Понимаю. Знаете, в чем ваша главная проблема, Илья?
– В чем?
– В том, что вы лузер. Классический и безнадежный.
– Кто?
– Господи, вы и английского не знаете? Loser. На русский это слово обычно переводят как "неудачник", но это в корне неверный перевод, демонстрирующий, кстати, всю разницу между западным и российским менталитетом. "Лузер" происходит от глагола to lose– "проигрывать". Проигравший всегда знает, что сам виноват в своем проигрыше, и окружающие это знают, и относятся соответствующе. И поэтому, кстати, западный проигравший сохраняет шанс добиться выигрыша в будущем. Но у русских не так. "Неудачник" происходит от слова "удача". Русские во всем винят слепой случай, рок, фатум, обстоятельства, ближних, дальних, работу, природу, весь мир – но только не самих себя! И вместо того, чтобы пытаться что-то реально исправить, они будут умиляться собственной непутевостью, жрать водку и читать Достоевского!
– Я не пью водку! Ну чуть-чуть разве что... когда на работе что-нибудь отмечают и всем наливают...
– Но уж Достоевского-то любите.
– Да, люблю!
– Ну еще бы. Ведь он писал о таких, как вы. И к тому же так приятно ощущать себя интеллигентным человеком, не имея за душой никаких реальных достижений. Только видите ли в чем дело, Илья. В XIX веке вы были нужны хотя бы Достоевскому. Сейчас – вообще никому. Абсолютно. Вы – нуль. Ничтожество. Пустое место.
– И... это говорите мне вы? Сотрудник телефона доверия? Я думал...
– Вы думали, что вас тут будут утешать и отговаривать? Вы позвонили, чтобы услышать сладкую ложь вместо правды? Странные у вас представления о доверии... Собственно, вы и врачей боитесь по той же причине. И, что самое интересное, я ведь не сказал вам ничего нового. Вы же позвонили потому, что сами поняли свою никчемность по всем статьям. Точнее, поняли вы это давно, ну а признали только тогда, когда вам стукнул сороковник. Вот, кстати, еще одна классическая глупая пошлость у таких, как вы – привязывать оценки своей жизни к круглым датам. Да какое значения имеют эти цифры, круглые лишь потому, что у нас на руках по десять пальцев? Если человек ничего из себя не представляет в возрасте тридцать девять лет одиннадцать месяцев двадцать дней – неужели надо ждать еще десять дней, чтобы признать его жизнь провальной? Неужели за эти дни что-то изменится? Вы ведь сами сказали – вам уже поздно пытаться начать жизнь заново. Не могу с этим не согласиться.
– И что же по-вашему... мне и в самом деле стоит... ну...
– Вы с этого и начали разговор, не так ли? Впрочем, нет, не так. У вас кишка тонка даже на это. Настоящие самоубийцы никому не звонят посреди ночи, даже записки редко оставляют – они просто идут и делают свое дело. А истеричные психопаты и ничтожества, неспособные обратить на себя внимание ничем иным, поднимают шум на всю округу: "Ах, смотрите, смотрите, мне плохо! Ах, жалейте, утешайте меня, не то я с собой что-то сделаю!" Только ничего вы не сделаете. Поговорив со мной, вы уляжетесь в свою одинокую постельку и до утра будете жалеть себя, а утром с больной головой опять потащитесь в ненавистный офис, чтобы делать там работу за директорскую секретаршу, которую вы ненавидите и считаете дешевой шлюхой потому, что она никогда не даст такому, как вы. Описать вам дальнейшие перспективы, Илья? Впереди у вас – ничего, кроме одинокой старости. Без семьи, без друзей, без любимого дела. Без денег, что весьма немаловажно. И без приличного здоровья, учитывая ваше отношение к медицине и отсутствие силы воли, необходимой для поддержания себя в форме. И вы все это понимаете не хуже меня. Но, тем не менее, не сделаете то единственное разумное, что еще можете сделать. Потому что вы трус.
– А вот и сделаю! Сделаю, черт бы вас побрал! И моя смерть будет на вашей совести!
– Ну разумеется, пенять на зеркало – как это умно и оригинально...
– Я уже влез на стул! Послушайте... я понял, это такая шоковая психотерапия, да? Сейчас вы скажете, что на самом деле не все так плохо? Только говорите скорее, потому что я и в самом деле стою на стуле с петлей на шее...
– Никакой психотерапии. Терапия в вашем случае бессильна. Советую проверить прочность веревки. Будет очень обидно упасть и сломать себе копчик.
– Я сделаю это! На самом деле сделаю! Считаю до трех! Раз... Ну? Два-а-а... А, будь оно все проклято! Три!
Шум падающего стула и почти сразу за ним – короткий стук ударившейся об пол трубки. Я знаю, это не инсценировка. Я плавно опускаю трубку на рычаг.
Ну да, номер моего телефона всего одной цифрой отличается от телефона доверия. И я чертовски не люблю, когда меня будят звонками по ночам.

---

Жизнь в стиле КЛАМП

Автор: katarzi
Перевод: hamzee и itildin


__________Жизнь в стиле КЛАМП___________

1. Если ты не в депрессии, то скоро будешь.
2. Совпадений не бывает.
3. Зло принимает форму четырех японских мангак.
4. В другом мире всё будет лучше, чем сейчас.
5. Если ты дорог своему брату, ты, скорее всего, обречен.
6. Честно говоря, если ты вообще кому-то дорог, ты обречен.
7. На самом деле ты, похоже, обречен в любом случае.
8. Дорожи глазами. Никогда не знаешь, в какой момент их лишишься.
9. Следите за подтекстом: даже если в истории герои прямо ни разу не поцеловались, может подразумеваться, что они уже занимались грязным развратным сексом.
10. Все имеет цену.
11. Самые могущественные люди – алкоголики.
12. Никогда не доверяйте существам, похожим на булки.
13. Настоящая любовь всегда побеждает. Обычно.
14. Любовь бывает разная...
15. По крайней мере, ты не Субару.
16. Ничто не выражает любовь так ярко, как согласие стать чей-то едой.
17. Если кто-то говорит, что у тебя красивые глаза – ты, вероятнее всего, лишишься одного из них через несколько глав.
18. Даже если ты и твой любимый человек – каноничная пара, велика вероятность, что вы так и не поцелуетесь за всю историю.
19. И в другой истории вы не поцелуетесь тоже.
20. Если твои бабушка с дедушкой постоянно где-то отдыхают, скорее всего, они уже давно умерли.
21. Никогда не носи с собой самое дорогое.
22. У каждого есть злой брат-близнец.
23. Токийская Телебашня, похоже, основной источник зла.
24. Если ты красив, ты, вероятно, обреченный или ангстовый персонаж. Причем, скорее всего – и то, и другое.
25. Не рассчитывай на счастливую жизнь. Будешь разочарован.
26. Чем больше они улыбаются, тем больнее падают.
27. Количество твоих поклонников прямо пропорционально тому, насколько ты ангстовый персонаж.
28. Все выглядят очень привлекательно – даже истекая кровью или в агонии.
29. Физические и моральные издевательства – просто еще один способ продемонстрировать свою заботу.
30. Твой начальник к тебе плохо относится.
31. В мире существуют три пола – мужской, женский и андрогины.
32. Кровь – это искусство.
33. Это не настоящая магия, пока ты не научишься создавать магический круг с краями в два метра шириной.
34. Простые полоски бумаги могут развивать такую же скорость, как и болиды Формулы 1.
35. Огонь не обжигает, пока это не потребуется по сюжету.
36. Неважно, как сильно порвана твоя рубашка – она не упадет.
37. Нельзя доверять мужчинам с черными волосами и в очках (солнечные очки тоже считаются).
38. Любой, кто считает, что магия – это круто, сильно заблуждается.
39. Два меча и одежда для четверых запросто помещаются во рту существа, напоминающего булку.
40. Кто носит короткие шортики? Маленькие мальчики-детективы носят короткие шортики.
41. Четырёхлистный клевер вовсе не такая удачная примета, как принято считать.
42. Если ты крутой/любимец читателей/бишонен/персонаж, озвучиваемый Мегуми Огата – ты обречен.
43. Черт возьми, ты же в Кламповском мире. Ты обречен.
44. Помни свои сны – они – ключ к сюжету.
45. Если не умеешь свистеть, делай вместо этого «фью».
46. Если ты ощущаешь, что за тобой кто-то наблюдает, скорее всего, так оно и есть.
47. Если он высокий, темноволосый и потрясающе мужественный, он уже занят - вон тем ужасно милым пареньком, который стоит рядом.
48. Перья обладают невероятной силой. Купи курицу.
49. Если в твоей истории сплошное счастье и все белое и пушистое, вы все, скорее всего, умрете ужасной смертью от руки свихнувшегося клона.
50. Все будет хорошо.
51. То, что вы вернулись из путешествия, вовсе не означает, что вы вернулись.
52. Все случается в Токио.
53. Симпатичные зверушки – лучшие магические слуги.
54. С мечами, длиной больше твоего роста, очень легко справиться.
55. Названия для атак важнее, чем сами приемы.
56. Лепестки сакуры – хороший знак.
57. Лепестки сакуры – плохой знак.
58. Лепестки сакуры… короче, если видишь лепестки сакуры – беги.
59. Даже если твое сердце проткнули ладонью, у тебя еще останется достаточно времени, чтобы раскрыть страшные тайны/сказать что-нибудь умное/поангститься/попрощаться, прежде чем ты действительно умрешь.
60. Покажите настоящую любовь, обмениваясь не кольцами, а глазами.
61. Никто не счастлив на самом деле. Они просто скрывают страшные тайны.
62. Одевать кого-либо в симпатичные, но странные наряды – признак большой любви и привязанности.
63. Самый простой способ решения проблемы любовного треугольника – убийство.
64. Неодушевленные предметы обладают чувствами.
65. Глаза, особенно с магией, пользуются огромным спросом.
66. Косплей – в порядке вещей в Токио.
67. Люби своих родителей, пока есть такая возможность.
68. Люди не обращают ни малейшего внимания на странное/сверхъестественное/необъяснимое/загадочные события, людей, объекты.
69. Не сообщай свое имя незнакомцам.
70. Где бы ты ни был, на заднем плане всегда будет Миюки.
71. Судя по всему, магия позволяет тебе есть глаза других людей как конфеты.
72. Если пройти между забором и фонарным столбом – окажешься в другом измерении.
73. Никогда не доверяй владельцам магазинов.

---

Сборник не связанных между собой историй в несколько фраз.

Ночью я выглянул в окно. На небе не было облаков. И звезд.

***

Я сожгла всех кукол, хотя дочка плакала и умоляла этого не делать. Она не понимала моего ужаса и никак не хотела верить в то, что это не я каждую ночь кладу кукол в её постель.

***

Во дворе стоит человек и смотрит в мое окно. Долго. Не шевелясь. Мне не жалко. Пусть только родители перестанут говорить, что они его не видят.

***

Когда мы купили дом, я предположил, что царапины на внутренней стороне подвальной двери оставила большая и не очень воспитанная собака. Позавчера соседи сказали, что у прежних владельцев собаки не было. Сегодня утром я обнаружил, что царапин стало больше.

***

Милый, не надо бояться мёртвой бабушки. Сам убедись — её нигде нет. Пошарь под кроватью, в шкафу, в чулане. Ну? Убедился? Стой!!! Только не поднимай голову к потолку! Бабушка ненавидит, когда на неё смотрят в упор!

***

Меня зовут Джон. Мне шесть лет. Я очень люблю Хэллоуин. Это единственный день, точнее ночь в году, когда родители выводят меня из подвала, снимают наручники и разрешают выйти на улицу без маски. Конфеты я оставляю себе, мясо отдаю им.

***

«Ни в коем случае не ходи в дальнюю кладовку», — сказала мама. Конечно же я немедленно стащил у нее ключ. Она обнаружила пропажу, начала кричать, топать ногами, но когда я сказал ей, что еще не добрался до кладовки, она успокоилась и даже дала мне пару долларов на чипсы. Если бы не два доллара, я бы расспросил её про мёртвого мальчика из кладовки, так похожего на меня, и узнал бы наконец зачем она вырезала ему глаза и отпилила руки.

***

Я укладываю ребенка спать, а он говорит мне: «Папа, проверь монстров под кроватью». Смотрю под кровать, чтобы его успокоить, и вижу там своего ребенка, который смотрит на меня с ужасом и дрожащим голосом говорит: «Папа, там кто-то другой в моей кровати».

***

Проснулся я из-за того, что услышал стук по стеклу. Сначала я подумал, что кто-то стучит в мое окно, но потом услышал стук еще раз... из зеркала.

***

Улыбающееся лицо уставилось на меня из темноты за окном моей спальни. Я живу на 14-м этаже.

***

С утра я обнаружил на телефоне фотографию спящего себя. Я живу один.

***

«Я не могу уснуть», — прошептала она, забравшись ко мне в постель. Я проснулся в холодном поту, хватаясь за платье, в котором ее похоронили.

***

Врачи сказали пациенту, что после ампутации возможны фантомные боли. Но никто не предупредил о том, как холодные пальцы ампутированной руки будут поглаживать другую.

***

Не могу двигаться, дышать, говорить и слышать — вокруг темнота все время. Если б я знал, лучше бы попросил кремировать меня.

***

Она никак не могла понять, почему она отбрасывает две тени. Ведь в комнате была всего одна лампа.

***

Заработался сегодня допоздна. Вижу лицо, которое смотрит прямо в камеру наблюдения под потолком.

***

Манекены оставили завернутыми в пузырчатую пленку. Слышу из другой комнаты, как кто-то начал их лопать.

***

Ты проснулся. А она нет.

***

Она спросила меня, почему я так тяжело вздохнул. Но я не вздыхал.

***

Ты пришел домой после долгого рабочего дня и уже мечтаешь отдохнуть в одиночестве. Ищешь рукой выключатель, но чувствуешь чью-то руку.

***

Я видел прекрасный сон, пока не проснулся от звуков, будто кто-то стучит молотком. После я слышал только, как комья земли падают на крышку гроба, заглушая мои крики.

***

Заключение врача: Новорожденный весит 3 600 г, рост 45 см, 32 коренных зуба. Молчит, улыбается.

***

Я привык думать, что у моей кошки проблемы со зрением: она не может сфокусировать взгляд, когда смотрит на меня. Пока я не понял, что она всегда смотрит на что-то позади меня.

---

Баю-баюшки баю,
Не ложися на краю
Придёт серенький волчок
И укусит за бочок!
А потом придёт медведь
И отхватит ножки треть,
Ручку вынесет лиса!
Зайка высосет глаза!
Черви заползут под ногти
Рысь запустит в сердце когти
А какой-то рыжий кот
Горло вмиг перегрызёт!
Кишки рогом спорит бык.
Лоси вырвут твой язык.
А собачка со двора
Сгложет косточку бедра!
Кошка вылижет глазницы.
Вепрь откусит ягодицы.
Печень будет кушать крот.
Бык порвёт копытом рот!
Ёж утащит язычок.
Мозг проточит червячок.
Череп дятел раздолбит.
В лёгких моль уже сидит.
Сердце зажуёт барсук.
Уж поселиться в носу!
А весёлые цветочки
Прорастут тебе сквозь почки...
Вот и будет от ребёнка
Лишь хребет да селезёнка
Кровь стекает с потолка
Смерть конечно не легка!

---

Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю.
Придет серенький волчок
И укусит за бочок.
Разгрызет тебе он почки
На мельчайшие кусочки.
Съест мозги, кишки, желудок,
Ненасытнейший ублюдок.
Перекусит позвоночник,
Мерзкий, гадкий полуночник.
Будет долго он жевать,
А потом пойдет блевать!
Ты невкусный и противный,
Горький, пьяный, никотинный.
Героин себе колол,
Нюхал клей "Момент", осел.
Не фиг дурью-то страдать,
Детям ночью надо спать!
Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю.
И чтоб не пришел волчок,
Сомкни глазки и молчок.

---

Дневник СамоУбийци!!!

Дневник СамоУбийци!!!
------------------------------(или как не надо себя убивать хД)

День 1. Решил вскрыть вены . Когда резал, чихнул . Отрезал палец. Больно.
День 2. Решил отравиться таблетками . Таблеток не оказалось . Только ампулы. Проглотил две ампулы. Вспомнил, что их надо было ломать сначала . Перед тем как потерять сознание , прочел на пачке: «Морфин».

День 3. Выпрыгнул из окна. Сломал ноги…Тузику . Вспомнил, что живу на первом этаже . Бедная собака.
День 4. Решил покончить с жизнью красиво : вскрыть вены в ванной. Как назло воду отключили. Без ванной резать
не стал , вспомнил День 1.

День 5. Решил застрелиться. Достал пистолет. Вспомнил, что не умею стрелять. Решил попрактиковаться. Стрельнул в окно. Бедная собака. Попробовал убиться прикладом. Не получилось.

День 6. Решил умереть от обезвоживания. Не пил 5 часов. Понял, что пиво – не вода .

День 7. Решил отрубить руку и умереть от потери крови . Для познания тонкостей, просмотрел все части «Пилы». Как ни странно промахнулся . Бедная собака.

День 8. Вспомнил про такой простой способ , коим является повешение. Для убедительности надел на голову
табличку с надписью : «Зоя Космодемьянская». Встал на табуретку, спрыгнул. Немного покачавшись, вернулся на
табуретку . Попытка №2. Спрыгнул и ногами откинул табуретку . Висел 4 часа. Надоело, пошел спать.

День 9. Бросился под поезд. Последний, споткнувшись об меня , и съехал с рельс. 12 человек погибло. Был объявлен в федеральный розыск.

День 10. Решил утопиться. Бросился в воду, с камнем на шее. Не утонул. Вспомнил, что не тонет. Провел ассоциацию. Не понравилось.

День 11. Решил умереть голодной смертью. Не ел 6 часов. Впал в транс. Очнувшись, обнаружил около
себя останки какого -то животного. Рядом ошейник. Бедная собака.

День 12-последний. Прочитал, что самый надежный способ самоубийства - смерть от старости решил попробовать .........до сих пор жду ))))
P.S. Только не пытайтесь убить себя сегодня!!!

---

Прикольные вырезки из ГП

***
- Фу, мазила! Авада Кедавра!
- Кто бы говорил! Сдохни! Авада Кедавра!
- Только после вас! Авада Кедавра!
- Не груби пожилым людям! Мама не учила? Авада Кедавра!
- Нет, не успела! Авада Кедавра!
- А, ну прости. Я забыл. Авада Кедавра!
- Маразматик старый! Авада Кедавра!
- Вот сейчас у твоей мамочки появится шанс воспитать сынка! Авада Кедавра!
- Да не гони! Авада Кедавра!
- Хамло малолетнее! Авада Кедавра!
- П***р старый! Авада Кедавра!
(а это то,что осталось за кадром в финальной битве)

***
«Хагрид сгреб Гарри в охапку. Ребра мальчика, хрустя, нежно заскрипели»
***
Волан-де-Морт задумчиво прокричал:”Авада Кедавра”, а вот Гарри в такие моменты думать не любил и ударил его метлой еще до того как темный лорд сказал “А”.
***
Локхарт гордо шел по обеденому залу поражая всех своим достоинством. Даже Снейп удивленно поднял бровь. После он с усмешкой оглядел студентов. Девушки слали ему улыбки в ответ на взгляд, а парни смущенно опускали взгляд. (Только мне мерещится слэш?о.о.)
***
Рон лениво потянулся на кровати.
- Ты куда то обираешься? – зевнул он.
- В Хогсмид, - прохрипел Гарри из-под кровати.
- А, ну да, у тебя же свиданка! – оживился рыжий.
Гарри стукнулся пару раз головой о кровать, подтверждая это. Рон соскочил с кровати и тоже заскакал по комнате.
(Так они и общались – азбукой Морзе.)
***
Она улыбнулась звездам. Из темноты кто-то захохотал в ответ.
(о как О_о)
***
И с каждым новым словом брови ее ползли в противоположном челюсти направлении.
(как красиво...)
***
Малфоя с силой впечатало в стену под факелом и он, игриво дрыгнув ногами, безжизненно сполз по ней вниз.
(он даже в экстремальных случаях умудряется кокетничать)
***
Внезапно Драко подумал, что занавеска выглядит как-то не так. Он пристально всмотрелся в нее и понял, что это была Нарцисса.
-Мама?(спутать родную мать с занавеской...Как же Нарцисса плохо выглядит...)
***
Трелони вышла к Гаррику и вылила ему на голову чашку чая. Он зашипел. "О, мой мальчик у вас в жиже четко вырисовывается микроволновка! Вас может ожидать опасность обжечься чем — то горячим ( Да что вы говорите, профессор!)
***
Я вижу вас, жалкие трусики, - свирепо хохотал Темный Лорд
(Это он своих подопечных Пожирателей Смерти так называет)ласково)
***
Северус открыл дверь ванной и обнаружил, что занимается любовью с Гермионой.
(слышу - бьют кого-то, оборачиваюсь - меня!)
***
Гарри медленно развел полы мантии в стороны и показал свою палочку (вроде и не перл, а мысли пошлые в голову лезут)
***
Подумав о Пенсии, тяжко вздохнул Драко (это он еще в России пенсионером не был, а то совсем бы опечалился)
***
От вида голой Джинни Гарри почувствовал дискомфорт штанов (ботинкам тоже было неудобно, а футболка покраснела от стыда)
***
"Со знанием дела Гермиона расстегнула мантию Рона. Но сколько она не шарила ничего даже приблезительно похожего не нашла.
- Я же говорил, что у него его нет! - возмутился Гарри, нетерпеливо поглядывая на девушку”. (У оглушенного Рона искали ключ)

***
Гарри внезапно почувствовал, как его штаны намокли и прилипли к его телу внизу и понял, что Темный Лорд вернулся.
(по-моему тут вообще без комментариев..о_О)
***
Неразлучная троица постучалась в двери дома Хагрида. Им никто не открыл. Тогда Гарри заглянул в окно. Все просто - Хагрид безмятежно срал как младенец.
(не хило, а?)
***
Снейп размашисто улыбнулся и выбег из каридора,на бегу оглянувшесь
через себя.
(Снейп воистину необычный человек)
***
За какой-то дверью стояла тёмно волосая девочка и злобно на них.(конец предложения. Интригует, да?)
***
Она стояла на краю башни он обнимал ее за талию и нежно шептала ласковые словачки : -гЕРМА, чтобы я без тебе делала? — НЕ зю. Я бы усерла. (как трогательно…. Драко, она бы усерла, оказывается…)
(ДЕЛАЛА?!Драко-девушка?!О_О)
***
У Джинни не было вил ждать его. (поэтому она взяла скалку и пошла разбираться)
***
а потом их всех накрыло экс-тазом.
(Найду волшебный медный таз и мир от бедствий им накрою…)
***
- Смотри!
- Где?! Что это?!
- Да.
(Поняли что-нибудь?)
***
Снейп отправился в подземелье, снося все на своем пути своей мантией (мантия Снейпа от фика к фику становится все популярнее. Вскоре она покорит мир!)
***
Гарри встретил Снейпа и упал в обморок. Ничего, бывает, подумал Снейп и одернул складки своей розовой мантии...
(за которым он прятал свое кружевное белье)
***
Сзади к ним осторожно подкралась дверь...
(у мебели есть не только уши,но и ноги...)
***
они обернулись и посмотрели на ржущий слезиринский стол.
(а слизеринские стулья вообще пели матерные частушки под гармошку)
***
арри покрывал шею Джини поцелуями в перемешке со страстной лизней.
***
Дамблдорр только посмотрел на него стрельнув глазом из очков.
(А по-моему это даже круче чем удар круцатусом ниже пояса)
***
На перроне стояли мальчики и Гарри Поттер.
(...Я думаю сейчас о том же что и вы?...)
***
Гарри поправил лоб (шрам постоянно отклеивался и сползал)
***
Малфой подмял под себя Гермиону,захохотал и завис
(мой комп тоже всегда зависает на самом интересном месте)
***
а так как Хогвардс очень большой, то много уголков и коридоров осталось девственными
***
Она была просто великолепной, сексуальной как черт (Рогатая, мохнатая и с пяточком)
***
Снейп был чёрен, как ночь: волосы, глаза, мантия, палочка, кожа...
(Ботинки, трусы...)
(Кожа!!!Снейп - негр?)
***
Мерлиновы колготки!
Мерлиновы стринги!
(А Мерлин-то был шалун...)
***
Снейп встал с кровати и задумчиво подтянул трусы
(Снейп - наше всё)
***
Сын бывшего пожирателя, человека, которого он ненавидел всей душой Люциуса Малфоя.
(всего одну запятую не поставили - и Гарри Поттер приобретает душу Люциуса)
***
Дочери Тёмного Лорда достались от матери роскошные волосы и стройная фигура
(А от папы - отсутствие носа и 70-летний маразматик Поттер)
***
Дяде Вернону, того хлеще, казалось, что мальчик просто источает какую-то аномальную силу, поэтому Гарри уже несколько раз наказывали в кабинке туалета.
(мне везде мерещится слэш...)
***
Гарри надел пижаму и прыгнул на кровать, но та отпружинила его в окно на встречу ночи.
(кхе-кхе...а сколько Гарри весит?)
***
«Перелетные совы с печальными криками улетали на юг.»
(Стоп!а как же мое письмо?о,О)
***
Сова словно взбесилась. Она куда-то так сильно клюнула Гарри, что тот еще долго, тяжело дыша, сидел на корточках стирая рукой кровь. (Интересно,а куда?)
***
Злобные писи (опечатка, должно быть пиКси...Хотя...мне и так нравится))

---

Посмотрела Shiki. Такие произведения заставляют задуматься, чем мы лучше? Чем люди лучше вампиров? Почему человеку можно убивать животных, что бы ни умереть с голоду, а вампиру – человека нельзя. Ведь они просто хотят жить, и пусть это звучит глупо, ведь они уже мертвы. Их сердца не бьются, тело холодное как лёд и дыхания у них нет, но они хотят жить, хотят иметь семьи и друзей. А люди считают себя венцом жизни, высшим звоном. Люди убивают их, эгоистично пологая, что вампиры убийцы, хотя сами люди не чуть не лучше.
Вампиры не сами выбрали такое существование. Такими их сотворили. У них нет выбора, кроме как пить кровь людей, иначе мучительная смерть. Голод сводит их с ума, заставляя терять остатки человеческого. Сопротивляться ему не возможно. Те же, кто нашли в себе силы, обречены на муки раздирающего их плоть голода.

---

как ПРАВИЛЬНО критиковать косплей.

текст не мой, уперто из дайра Tsumentai Yuki XD

Ну что же, дорогуши, вы так хотели текста о косплее, ну так нате, жрите(с)

Сегодня мы научимся как нужно правильно и православно критиковать косплей. Не переживайте, сделайте несколько глубоких вдохов, расслабьте мышцы лица и напрягите половину извилины. Как показывает практика, большего от косплей-критика и не требуется.

Итак, перед вами очередные косплей-фотографии, с просьбой "покритиковать", кровь приливает к барабанным перепонкам от этого возмутительного зрелища, но не торопитесь, давайте рассмотрим фотографию.

1. Скорее всего костюм сделан ужасно. Если костюм сделан хорошо, не расстраивайтесь, вы всегда можете сказать что "перчаточки нужно было подлиннее сделать", "розочки слишком маленькие", "а оттеночек то по-моему не тот". Замечания по мелочам очень трудно оспорить, а тому, кто выкинул на костюм пару штук, ваше "конечно костюм ничего, но вот этот вот бантик третий слева в пятом ряду" будут как серпом по яйцам (которых обычно у косплееров нет, потому что мы и так все знаем, что в косплее мужчин нет!).

2. Если вы плохо помните костюм, а картинок под рукой нет, не стоит огорчаться. Покритиковать можно ФОН! Почему барыжный простенький однотонный? Почему не поехали в Версаль?! Почему не дворцы Петергофа?!!! Где сто гандамов в ряд?!!!!!
Заметьте, очень справедливые требования, особенно если косплееры живут в глубинке на среднюю зарплату. Нет, ну вы же их не заставляли косплеиться, вот пусть и поплачут над тяжестью бытия. Так им и надо.

3. Даже если костюм и фон подобраны правильно, не время опускать руки! Самое время обратить пристальное внимание на саму личину косплеера! (это не обличье даже, свят-свят.). Не стесняйтесь, и в самых грубых и матерных выражениях объясните нерадивому созданию, что оно не того пола, возраста и роста. Требуйте тругендерного, трувозрастного и соразмерного косплея! Ведь мы все так ждем настоящего 12 летнего180-сантиметрового мальчка-гея в платье ! (Не будете критиковать - шансы его когда-нибудь увидеть упадут ниже нынешнего нуля). Заявите с первой же фразы - что не видите кадыка и косплей соответсвенно гавнище. Не переживайте, вы всего лишь озвучиваете правду. Нет, ну кто-то же должен был взять на себя это тяжкое бремя справедливости.

4. Но ни один косплей-критик не может считаться настоящим, если он не воспользуется тайным приемом настоящего косплейного критика с большой буквы К! Тибетские монахи хранят свитки описывающие эту беспощадную и жестокую технику в самых глубоких подземельях. Но мы были бы не мы, если бы не дали вам самое надежное оружие в борьбе со скверной. Имя сего тайного умения "Рожа - не похожа!" Поверьте, это самый больной и действенный удар. Косплеер будет страдать, злопыхать, и извиваться как уж на летнем солнце, но ничего вменяемого предоставить вам не сможет в противовес. Если он будет вести себя дерзко, всегда можно припустить его замечаниями вроде "дамочка у вас кривой нос", "да это вы были натурщицей для колобка", ну или экспрессивным "да что же это за рожа такая страшная! выколите мне глаза!".

5. Ну, и напоследок, если вы хотите выделиться и надолго запомниться в фендомных кругах, вашему вниманию предоставляется такая себе "Авада Кедавра" косплейного мира. Убивает наповал, запоминается навсегда. "А мне кажется что это не то!!!" Совсем не обязательно знать что такое то (и тем более пояснять критикуемому). Приправить все это желательно фразами о том, что "вы это не так видите", "духовный мир не раскрыт", "аура не того цвета" и "голоса в вашей голове говорят что это не Усаги". При применении этой техники главное быть бескомпромиссным и немногословным. Ущерб нервной системе косплеера будет нанесен колоссальный.

И, - освоив эти пять основных степеней косплей-критики помните главное:
-абсолютно не важно что вы младше 12 лет, зато вы многое понимаете!
-ну и что что вы с трудом пролазите в двери - вы же не косплеитесь!в отличии от этой пухленькой страхолюдины!
-не стоит придерживаться правил элементарного приличия - лучше горькая правда чем красивая ложь (пусть в реале за такое бы и надавали в дыню)!
-не важно что вы и пуговицы пришить не в состоянии - гурман не обязан знать как шеф-повар готовил свое блюдо!
-не показывайте своих фотографий - это ниже вашего достоинства - учитывая что вы прыщавый задрот у которого то и фоток нет!

---

Самый короткий гороскоп.

Овен
думает - много
говорит - мало
делает - правильно

Телец
думает - о многом
говорит - убедительно
делает - как получится

Близнецы
думает - о себе
говорит - что думает
делает - думает что очень хорошо

Рак
думает - постоянно
говорит - заманчиво
делает - что укажут

Лев
думает - точно
говорит - лишнее
делает - то, от чего не удалось отвертеться

Дева
думает - одно
говорит - другое
делает - третье, но хорошо

Весы
думает - лишнее
говорит - честно
делает-ответственно

Скорпион
думает - сосредоточено
говорит - точно
делает - что нравится

Стрелец
думает - что только он...
говорит - что все кроме него..
делает - чужими руками

Козерог
думает - что в голову придёт
говорит - то, до чего додумался
делают - что умеют

Водолей
думают - "а что надо?"
говорят - "ну если надо"
делают - лучше всех

Рыбы
думают - что никто не знает
говорят - умничают
делают - в зависимости от того, будут ли проверять работу

---

вредные советы для женщин

- Если мужчина разбросал по комнате носки, то разлейте по кухне борщ.
- Если он после секса отворачивается и храпит – захрапите во время секса.
- Если мужчине не нравятся ваши тупые и страшные подружки, то заведите себе красивых, умных, богатых друзей .
- Если мужчине не нравится ваша работа – устройтесь стриптизершей. Это всем мужчинам нравится.
- Если мужчина все время замечает ваши маленькие недостатки – не замечайте его маленькое достоинство.
- Если мужчина не встает с дивана – не выходите из туалета. Посмотрим, кто быстрее сломается.
- Если мужчина не помогает вам на кухне – не помогайте ему в постели. Пусть корячится.
- Если мужчина отказывается называть тещу – мамой, откажитесь называть его в постели: «Мой неутомимый ковбой .
- Если мужчина отказывается мыть за собой посуду, тут все просто – кормите его яблоками.
- Если мужчина поднял на вас руку , то пусть с этой рукой и коротает все оставшиеся ночи.
- Если мужчина в постели назвал вас другим именем – скажите, что он не угадал и что в финал выходит другой участник.
- Если мужчина купил летнюю резину, а не вечернее платье, как вы хотели – пойдите на вечеринку в летней резине.
- Если мужчина называет вас копушей – назовите него скорострелом.
- Если мужчина отказывается идти курить на балкон и курит в постели – постелите ему на балконе.
- Если мужчина забывает починить в ванной кран – устройте ему ролевую игру, где он будет сантехником. А когда он починит кран, дайте ему денег и ложитесь спать.
- Если мужчина называет вас бревном – скажите ему, что б этот дятел искал себе другое дупло.
- Если мужчина начал контролировать ваш шоппинг – начните контролировать его саунинг.
- Если он смеется над вашей логикой – напомните ему, как он 5 раз бегал за водкой.
- Если мужчина не снимает во время секса носки – не снимайте во время секса колготки.
- Если мужчина отказывается играть с вашим чихуахуа – откажитесь играть с его чихуахуа.
- Если мужчина не носит подаренные вами стринги с сердечками – расскажите всем его друзьям, что у него есть стринги с сердечками.
- Если мужчины упрекают вас в том, что вы симулируете оргазм – не симулируйте. Пусть стараются!

---

Личное мнение о...

Овен
Баран - он баран и есть. Всегда прав и ниибет. Проще убить сразу, чем начинать с ним спорить, потому что переспорить Овна возможно только в одном случае - если он слепоглухонемой безрукий и безногий инвалид (и то, есть огромный шанс, что даже в этом случае он все равно покажет вам хуй). Зато Овны честные. Иногда такие честные, что аж зубы сводит: предельно честно ответит, если вам не идет стрижка или платье полнит. С этим ничего не поделаешь, придется смириться (или убить, как уже говорилось выше). В домашних делах Овен, как правило, бесполезен - он умеет только генерировать гениальные идеи, а прахом бытия старается подошв не осквернять. Впрочем, если дать Овну понять, что Стрелец моет полы лучше его - костьми, сука, ляжет, но будет каждую субботу канифолить ваш паркет, потому что нет на свете вещи, которую Овен бы Стрельцу уступил. С Овном никогда не бывает скучно - этот знак обладает каким-то кармическим, сука, талантом искать приключения на свою прекрасную жопу. Легко и быстро умеет зарабатывать деньги, но бабло как гордый и принципиальный тип ненавидит, поэтому старается моментально от него избавиться При этом, сука, всегда имеет какие-то заначки, которые вообще-то гораздо приличнее иметь Деве. Из-за непроглядного распиздяйства про заначки забывает, что очень на руку сердечному другу Овна, особенно если друг этот Близнецы.

Телец
Телец - это пиздец и больше про этот знак мне сказать нечего. Еще упрямее Овна, но не обладает его зачаровывающим небрежным распиздяйством. Плюшкин, способен веками любовно хранить в доме всякое ненужное говно, очень удивляется, когда все эти поломанные транзисторные приемники, шарикоподшипники, ветошь, макулатуру и прочую лабуду пытаются определить на помойку. Постоянен в своих привязанностях, в том числе и к человеческому говну, из-за чего бывает несчастен в любви, увы. Подозрителен до усеру, ревнивый как сука, ни разу не новатор, поэтому на первый взгляд может показаться унылым мудаком. Тайный извращенец. Еблю любит до потери пульса. Недоверчив к новым людям, но для старых друзей порвет на груди последнюю бязевую рубаху а на жопе - волоса. На кой хуй друзьям рваная рубашка - задуматься в принципе не способен. Альтруист, хотя постоянно получает за это по морде.

Близнецы
Близнецы - это очень круто, если он один, и совсем абзац, если их хотя бы два. Могут пиздеть без остановки хоть трое суток и ни разу ни повториться, что в общем-то прикольно, но иногда утомляет. Близнецам обычно все завидуют, потому что он и жнец, и чтец, и на дуде игрец, проще говоря - в каждой жопе затычка. Но никто не догадывается, как на самом деле трудно Близнецам выжить и выбрать в этом огромном мире возможностей - им всегда кажется, что жизнь проходит стороной, даже если он по уши в говне в событиях. Любит трахаться, жрать и получать новую информацию - лучше всего одновременно. За это слывет извращенцем, хотя на самом деле он просто экономит время. Феноменально ленив, девяносто процентов своей бурной деятельности разворачивает только для того, чтоб от него наконец отъебались и оставили в покое. Производит впечатление пиздобола и вообще васи, хотя на самом деле не дурак почитать в перерывах между распиздяйничаньем Канта и Кьеркегора (чтение зачастую все равно сопровождает идиотским смехом и междометиями типа "ыыыы", что очень мило смотрится, потому что юмор у Кьеркегора действительно может найти только Близнец). Сентиментален как последняя портовая блядь, верит в романтику, хотя постоянно от нее открещивается и демонстративно скалит зубы над теми, кто о ней говорит. В любви обычно несчастен (так и хочется сказать - потому что верит в романтику), потому что терпеть постоянно устраиваемые Близнецом феерии идиотического веселья и веселого идиотизма в силах только Овен, а на всех Близнецов ГОвна не хватает.

Рак
Боюсь показаться предвзятой, но - гаже Рака нету знака По крайней мере, для меня. Рак - мнительное чмо, постоянно надоедает всем вопросами типа: "а если я сяду в джакузи после Педро-Франческо-Мудозвондо, который, конечно же, дрочил под водой на мой светлый образ, не забеременю ли я?" При этом Рака абсолютно не волнует, что у него нет джакузи и вообще он мужик. Склонен постоянно воображать конец света, пугаться собственного воображения, впадать в истерику и прибегать к Деве за утешением. Брезглив как падла, на необитаемом острове обязательно сдохнет от голода, потому что физически не способен сожрать продукт, не завернутый в полиэтилен, а валяющийся, скажем, под пальмой.
Ебаться любят, но как-то без огонька. Впрочем, если захочет, может дать жару, но потом сожрет себя с говном за то, что так старался в общем-то зря. Женщины-Раки - это как раз те, кто смотрит порнуху с надеждой, что в конце все непременно поженятся. Любят долго и мрачно пиздеть на тему собственных болячек и прочих жизненных неудач, чем отпугивают от себя всех, кроме Тельцов - они еще более нудны в вопросах, касающихся собственного организма. Верные, потому что боятся хламидий и трихомоноза. Склонны к пьянству и филосфии, и то и другое обычно до добра Раков не доводит.

Лев
Людей делит на два сорта - свита, которая допускается к телу, и холуи, об которых точат когти и зубы. Эгоист, конечно, но Льву эгоизм прощаешь за его святую и непокобелимую веру в собственную опизденительность. Падок на лесть, сука, с помощью нее изо Льва можно вытащить все что угодно. Великодушен и не дурак сам над собой посмеяться. Всем остальным от насмешек надо Львом стоит воздержаться, если нет желания провести оставшиеся часы мучительного существования в реанимации с колом в жопе. Хамоват, но элегантен. Способен любого втоптать по уши в какашки, что иногда и проделывает из чистого любопытства и детского уебанского желания "позырить". Барин во всем. Партнеру недвусмыслено дает понять, насколько охуенное счастье пришло к нему в виде Льва и требует к себе соответствующего обращения. Не против, если в быту его зовут просто Всевышний. Верный, впрочем, друг, любит дарить дорогие и ценные подарки, чтобы все в очередно раз прониклись его невъебенностью. Любит пожрать, поспать и попиздеть, из-за чего часто дружит с Близнецами. Невыносим в больших количествах, если вы Дева, Рак или Рыбы.

Дева
Что можно сказать о знаке, когда за меня все уже сказала сухая наука? Дева - самый, сука, жестокий и бесчеловечный знак зодиака. По данным международной статистики больше всего маньяков-психопатов произрастает как раз из Дев. Эта сука способна ласково улыбаться тебе, а в голове рисовать упоительную картину твоих кишок, привязанных к люстре. Выдам вам тайну - все маленькие Девы в децтве планируют стать Чорными Властелинами Планеты, а когды вырастают и понимают, что въебали, становятся просто бессердечными монстроидами и отравляют своей педантичностью и любовью к закону и порядку (а корни, понятно, еще из сопляческих желаний зохавать Вселенную) существование буквально каждому, кому повезет жить с Девой на одной территории. Жена-Дева - это та тетка, которая заправляет тебе кровать, когда ты в три часа ночи встаешь поссать. Мужчина-Дева - самый страшный учитель математики, какого вы можете себе вообразить. Контрол-фрики, конечно же. Трахается по расписанию, потому что во всем должен быть порядок. Причин своих поступков никому не объясняет, виной тому - опять-таки вынесенная из децтва мания величия. Впрочем, может впасть и в другую крайность - ни в грош себя не ставить и вообще, сука, каждодневно изображать из себя жертву и агнца, чем и заябывает окружающих до страшного. Вообще, кстати, любит сыграть на нервах близких и начать страдать на публику, причем, гадина, сама обычно верит в свои страдания, отчего начинает болеть и чахнуть. В быту полезна, потому что знает и умеет множество всяких кунштюков (выучила пока планировала стать Чорным Властелином). Вообще жить с ней можно, если тотально абстрагироваться и убрать из дома оружие.

Весы
Коротко - эстет хуев. Семь пятниц на неделе - а туда же: пикассо, гогены-хуены, о святое искусство, а ведра мусорного за собой вынести не догадается. Не до того. Всю сознательную жизнь мечется в поисках светлого идеала, поэтому времени на то, чтоб научиться готовить или пришивать пуговицы не находит. Любит принарядиться, при этом заебет всех окружающих, выбирая между вооон тем с перламутровыми пуговичками и воооот этим с шелковой отстрочкой. Не дурак сходить налево, при этом может иметь постоянного партнера и объяснять измены тем, что душой он всегда верен Единственному/ой, а тело - это так, суть прах зловонный. В общем, тот еще гондон. Гоняется за душевным равновесием, которое для Весов в принципе недостижимо, потому что блядская натура всегда перевешивает высокодуховные идеалы. Как и все нерешительные уебаны, зачастую мучается нервическими болезнями навроде псориаза и гастрита. Завистлив, но не злобен. Склонен подставлять задницу, причем делает это исключительно из мазохистической любви к человечеству, а не с целью что-то заполучить. Выглядит обычно нежным и печальным, пробуждает опасное желание приласкать и взять под крыло, чего делать не стоит ни в коем случае, потому как мозг Весы умеют выносить лучше всех остальных знаков, вместе взятых. Находится, сцуко, в постоянном когнитивном диссонансе между реальностью и желаемым, потому что лох.

Скорпион
Ебарь-террорист. Когда ебать некого, начинает ебать мозг. Как правило, себе самому. Постоянно фонтанирует всякими бредовыми идеями, самовлюблен до усрачки, день-деньской готов пялиться в зеркало на свое отражение и с умильной лыбой констатировать, что краше в мире точно нет. Истерик, и даже не стесняется этим бравировать. В жизни интересуется только еблей и собой, на крайняк - людьми, которые им интересуются. Добродушен, если не пытаться занять у него бабла. Деньги, кстати, любит почти так же, как себя самого и умеет их зарабатывать. Скрытный, сука, сил нет никаких, вытащить из Скорпиона инфу, которую он не хочет разглашать, практически так же трудно, как выдать замуж пятидесятилетнюю девственницу. Двуликий Анус, сцуко, постоянно мечется между высокими идеалами и желанием сделать кому-нибудь падлу. В желании и умении прошибать лбом стену может сравниться только с Овном, цели зачастую выбирает такие же дурацкие, но из принципа не отступается. Стоически переносит всю жопу, которая перманентно с ним приключается, потому что знает - заслужил. В целом производит впечатление бармаглота - страшный, громкий, сцуко, грозный - но в душе истинный шушпанчик.

Стрелец
Стрелец - это еще один зодиакальный пездец. Личное мнение Стрельца обязано стать истиной в последней инстанции для всех, ненароком оказавшихся неподалеку. Высказывает его охотно, часто и даже тогда, когда ему настоятельно советуют этого не делать и вообще грозят разбить за это литсо. Искренне недоумевает, если на него за это обижаются. Вообще, сука, очень везучий по жизни знак, что несолько компенсирует постоянное отсутствие у него бабла. У Стрельца, несмотря на склонность к обличительным словесным поносам, обычно много друзей, которые его, убогого, подкармливают и обогревают. А все потому что он ловко умеет прикинуться пуськой, особенно когда рот занят жратвой. Основной недостаток - никак не может заткнуться, рассказывая всем правду обо всех, поэтому способен спездануть лишнее, за что опять-таки частенько бывает бит. Склонен ко всем формам наркозависимости, сучара, а также к религиозному фанатизму, что по сути одно и то же. Добрый, но хуй это сразу поймешь.

Козерог
На первый взгляд - унылое говно ©. Девиз у Козерога такой: как бы хуево мне ни было сегодня, завтра наверняка будет еще хуже. Маскируется, сука, под бодрячка, чтоб не огребать за мрачное выражение ебала, но все равно огребает. Счастье Козерог постигает только одним способом - въябывает как проклятый. Бездельничающий Козерог - это мертвый Козерог. Если лишен возможности работать, все равно будет придумывать себе кучу странных занятий, потому что без дела дзена Козерогу не достигнуть, а Козерог, не достишгий дзена - это Рак. Оно вам надо? Сначала кажется кротким и даже ручным, но при первой удобной возможности впендюрит вам поджопник своими корявыми рогами, с особым удовольствием проделает это, если вы Близнецы или Лев - эти знаки терпеть не может за неподобающую статусу игривость. Хитрожопый. Скупой - но не всегда. Лучше всего себя чувствует в обнимку с денежным мешком. Любит подъябывать, не может остановиться даже тода, когда ситуация накаляется, но делает это так умело, что сам охуевает, когда выходит сухим из воды. В общем-то не пакостник, хотя и выглядит таковым. В выборе партнеров руководствуется в основном здравым смыслом и расчетом, поэтому в семейной жизни, собакая, счастлив как никто.

Водолей
Особые приметы - всем, ну абсолютно каждой падле нравится, как пресловутый червонец. По части попиздеть составляет достойную конкуренцию Близнецам, общаться, даже в незнакомой компании рвется, как моряк дальнего плаванья в квартал красных фонарей. Выглядит всегда слегка с дуба рухнувшим, причем именно этим и завораживает. Лехкай флер ебанутости придает Водолеям необъяснимое очарование, которое притягивает к ним глупеньких восторженных фоннатов. Даже если в жизни Водолея все идет через жопу, умудряется раздавать окружающим советы, которые, сука, работают. При всей видимой и осязаемой пушыстости и пиздастости потенциально - великий преступник. Всегда аферист, пусть только в мечтах. Не существует Водолея без уголовщины в темном прошлом, закон нарушает совершенно без угрызений совести и даже, не побоюсь этого слова, с наслаждением. При этом, сука, отлично понимает, в отличие от тех же Близнецов, что поступает некошерно, но клал на это. Внешне похожи на помесь Безумного Шляпника с Мэрилин Монро.

Рыбы
Рыбы бывают двух сортов видов: опизденевшие в собственной беспринципности исчадия ада и верные, истинно добрые, с непоколебимой моралью ангелы. Причем мерзким Рыбам, как правило, в жизни все прощают, охуевая, тогда как ангелоподобные Рыбки-мученицы раздражают обывателей недосягаемой святостью. Блядовать могут по-страшному, причем поймать Рыбу на блядстве или заставить ее в нем признаться сложнее, чем увидеть морщерогого кизляка. До последнего вы будете глядеть ей в честные, полные слез глаза и верить, верить. Бездушные гондоны, никаких моральных приницпов. Склонны пиздеть по-черному, причем даже тогда, когда вроде бы и незачем, нагонять туману и вообще вводить людей в заблуждение, но на Рыб нельзя за это обижаться, ацкие муки совести у них - обычное дело, причем мучаются иногда до кучи и за то, чего не делали. Склонны идеализировать людей, а потом обижаться на них за то, что те оказались мудаками. Могут ни с того ни с сего начать мстить миру вокруг, абстрактно и по-уебански. Трогательны в своих иллюзиях, и даже когда оказываются сучарами и падлами, их все равно невольно прощаешь за глобальное неумение жить в нашем матерьяльном мире.

---

Вся правда

Российский фест!! Заявки не прочтут никак.
Российский фест!Бухать нельзя ну как же так?
Российский фест!! В участники нам не пройти.
Российский фест!! Хотя бы что ли помогли.
Российский фест! Олени у подъезда ждут.
Российский фест! И ехать будем мы три дня.
Российский фест! Какая очередь на вход.
Российский фест! Охрана не пускает нас.
Российский фест! Гримерка неизвестно где.
Российский фест! И сцена тоже "где-то там".
Российский фест! И новый квест "найди сортир".
Российский фест! В гримерке кислорода нет.
Российский фест! "Корейцы", сукибля, везде!
Российский фест! И хоть бы ноги мыли, блин.
Российский фест! На жопы вяжутся платки.
Российский фест! Парик на деве из "Артэ".
Российский фест! И фон - гранитная стена.
Российский фест! Я верю, нас спасёт ковёр.
Российский фест! Лолита еле лезет в дверь.
Российский фест! Какие сиськи, боже мой!
Российский фест! Косяк со звуком, уходи!
Российский фест! Я плохо помню, как ушёл...
Российский фест! Здесь каждый третий Хатцуне!
Российский фест! Парик с ебея не пришел!
Российский фест! В сортире шьют тринитиблад!
Российский фест! ВЦПА уже как тут
Российский фест! Дайте шапочку кто-нибудь!
Российский фест! Попробуй, мама, дозвонись!
Российский фест! Домой приду дня через два.
Российский фест! Три ночи я подряд не спал!
Российский фест! И лишь корсет спасет тебя!
Российский фест! Подарим деве кринолин
Российский фест! И прокачаешь ты скилы!
Российский фест! И заблудился волонтер!
Российский фест! От пафоса рябит в глазах!
Российский фест! Да им бы пузо утянуть!...
Российский фест! Парик свалился - зал поржал!
Российский фест! И вытекли мои глаза!....
Российский фест! А больше всех мне жаль жюри!
Российский фест! А вот дэвица-абажур!
Российский фест! Какая редкость - МУЖИКИ!
Российский фест! Идем, копытами звеня!
Российский фест! Надел косплей и ты - бревно!
Российский фест! Теперь всегда 16+!
Российский фест! Полгода я смывал печать!
Российский фест! В программе сценок целых три!
Российский фест! А у меня крыло длинней!
Российский фест! Парад девичьих голых жоп!
Российский фест! И ЭТО лезет в фотоугл?!
Российский фест! А отасеки - молодцы!!!
Российский фест! Я что, в гримерке не один? Оо
Российский фест! А у меня есть кринолин!
Российский фест! Я все равно был лучше всех!
Российский фест! Горит картонный тру-доспех...
Российский фест! Ресницы в 6 раз больше глаз!
Российский фест! Уеду в Питер я от вас! =_=
Российский фест! Я просто был не друг жюри...
Российский фест! Ты не прошел - всех обосри!
Российский фест! И поседели MTV...
Российский фест! Здесь много троллей и любви!
Российский фест! Кто скоммунизил мою тушь?
Российский фест! Взялся за гуж - тогда Лелуш!
Российский фест! Когда есть скотч, зачем же шить?
Российский фест! Наш блок? Нам некуда спешить!
Российский фест! В глазах кровавый креп-атлас...
Российский фест! Трава, пусти скорее нас..
Российский фест! Да за кулисами дошьем!
Российский фест! На караоке зал пустой...
Российский фест! Косплеер тащит чемодан!
Российский фест! На входе "аниме-говно!"

---

Мама научила меня ПРЕОДОЛЕВАТЬ НЕВОЗМОЖНОЕ: "Закрой рот и ешь суп".
Мама научила меня УВАЖАТЬ ЧУЖОЙ ТРУД: "Если вы собрались поубивать друг друга, идите на улицу, я только что полы вымыла".
Мама научила меня ВЕРИТЬ В БОГА: "Молись, чтобы эта гадость отстиралась".
Мама научила меня МЫСЛИТЬ ЛОГИЧНО: "Потому что я так сказала, вот почему".
Мама научила меня ДУМАТЬ О ПОСЛЕДСТВИЯХ: "Вот вывалишься сейчас из окна, не возьму тебя с собой в магазин".
Мама научила меня СТОЙКОСТИ: "Не выйдешь из-за стола, пока не доешь".
Мама объяснила мне ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ: "Если ты сейчас не перестанешь реветь, я тебя отшлепаю".
Мама научила меня НЕ ЗАВИДОВАТЬ: "Да в мире миллионы детей, которым не так повезло с родителями, как тебе".
Мама научила меня КАК СТАТЬ ВЗРОСЛЫМ: "Если не будешь есть овощи, никогда не вырастешь".
Мама научила меня СМЕЛО СМОТРЕТЬ В БУДУЩЕЕ: "Уж погоди, дома я с тобой поговорю".
Мама научила меня ОСНОВАМ САМОЛЕЧЕНИЯ: "Если ты не перестанешь косить глазами, на всю жизнь так и останешься косым".
Мама научила меня ЭКСТРАСЕНСОРИКЕ: "Надень свитер, я же знаю, что тебе холодно!"
Мама преподала мне ОСНОВЫ ГЕНЕТИКИ: "Это у тебя все от отца!"
люблю ее))))))

---

Cтуденты

Устудента три мечты:
1. На лекции "когда же я поем?"
2. На практике "когда же я посплю"
3. В сессию "когда же я сдохну?"

Мысли студента:
1 курс: Ну, все, выгонят. Выгонят...
2 курс: А может, не выгонят? Да нет, выгонят.
3 курс: Ну, теперь не выгонят...
4 курс: Ну, точно, не выгонят...
5 курс: Пусть только попробуют!

Так студенты смотрят расписание:
1 курс.Ух скока предметов!!! Буду много знать
2 курс. Ух скока предметов! Буду много уставать
3 курс. Скока предметов...Какой бы прогулять
4 курс. Скока предметов...на какой бы пойти....
5 курс. Ёпт, а Каникулы уже кончились?????

Так студенты сдают экзамены:
1 курс - тихо шелестят шпорами.
2 курс - достают бомбы.
3 курс - спокойно списывают прямо с конспекта.
4 курс - списывают с учебников.
5 курс - подходят с учебником к преподу:
- Здесь читать? Нет? Здесь, что ли? Опять нет? Ну тогда сам ищи!

Градация отметок:
ОТЛ - обманул товарища лектора
ХОР - хотел обмануть разоблачили
УД - ушел довольный
НеУД - не удалось договориться

---

1. Аниме "О! Моя Богиня". Имена Верданди, Урд, Скульд взяты из:
а) скандинавской мифологии
б) индийской мифологии
в) мусульманской религии

2. Аниме "Ранма ?" Главный герой носит национальный мужской костюм. Какой страны?
а) Японии
б) Кореи
в) Китая

3. Аниме "Жин-Ро". Интерпретация сказки о Красной Шапочке, звучащая на протяжении всего фильма, принадлежит:
а) немцам
б) ирландцам
в) французам

4. Аниме "NGE". Три части главного компьютера - Каспар, Вальтасар, Мельхиор - получили свои названия в честь:
а) первых апостолов, ставших учениками Христа
б) трех волхвов, принесших дары Иисусу в день его появления
в) трех сыновей Ноя, ставших родоначальниками человечества после Потопа.

5. Аниме "Служба доставки Кики". В его создании использовались фотографии, сделанные для несостоявшейся экранизации повести:
а) "Пеппи ДлинныйЧулок"
б) "Малыш и Карлсон"
в) "Волшебный школьный автобус"

6. Аниме "FLKL". Его озвучили
а) профессиональные сейю
б) "люди" с улицы", выигравшие специальный кастинг
в) театральные актеры

7. Аниме "Утена". Образ одного из персонажей этого аниме основан на облике озвучившего его известного японского певца. Этот персонаж:
а) Тоога
б) Сайондзи
в) Акио

8. Студия "Гибли". Ее название означает:
а) марку итальянского самолета
б) имя известного английского критика
в) персонажа из вьетнамской мифологии

9. Манга "Ранма ?" Ее автору принадлежит также авторство сериала:
а) Slayers
б) Inuyasha
в) Бродяга Кеншин

10. Японским Уолтом Диснеем называют:
а) Хаяо Миядзаки
б) Тедзуку Осаму
в) Кацухиро Отомо


Ключ
Меньше 3х ответов. Вам следует не просто просматривать аниме, но и хоть немного интересоваться его авторами и историей создания
От 3х до 6. Неплохо! Вас интересует не только внешняя сторона аниме, но и его "закулисная" жизнь.
От 7 до 10. Отлично! Вас можно смело назвать знатоком!

Правильные ответы:

1. А
2. В
3. А
4. б
5. А
6. В
7. В
8. А
9. Б
10. Б

---

Ангел с Чертом

Я вообще-то ангел во плоти,
Но крылья в стирке, нимб на подзарядке,
И балахончик чистенький… почти.
А так со мною в полном всё порядке.

Подумаешь, на мне слегка не к месту
Болтается под мышкой автомат
И, повинуясь внутренним протестам,
Глаза, как уголья в Аду, горят.

И потерялось где-то по пути
Души сиянье (лампочка в сто ватт).
Наверно, отключили от сети
Опять наш Рай за гору неуплат.

Ну, пусть смотрюсь сейчас я не ахти,
Пейзаж на фоне, каюсь, мрачноват…
Я вообще-то ангел во плоти…
А что ты раньше о нас слышал, брат?..

***

Что, Ангел, хмуришься с утра?
Смотри давай на мир повеселей.
Никак замерз? Какие тут ветра…
У нас-то в Преисподней потеплей.

Куда нас зашвырнули? Ну, дыра!
Не зря к рогам провел вчера я ток.
Дороги нет, я уж молчу – ковра!
Ну что, потопали вперед, браток?

Природа нынче на дожди щедра…
Погреюсь дай-ка у тебя в плаще.
Зарядит – и часа на полтора…
А у меня с собою нет сухих вещей.

Ты юморишь сегодня без добра,
Глаза страшны – не выспался опять?
И подевал куда-то два крыла…
Ну как ты будешь с четырьмя летать?

Ты знаешь, не к лицу тебе хандра,
И автоматик тоже не к лицу…
Пошли-ка брат, обедать уж пора,
Я чарочку тебе преподнесу.

***

Шагали Ангел с Чертом по Земле,
Катилось солнце тихо на закат.
В совместном райско-адском патруле
Шагали Ангел с Чертом: брат и брат.

---

фанфик по Loveless "Я тебя научу" глава 17(последняя)

Название: Я тебя научу
Фендом: Loveless
Автор: Serpensortia
Бета: Эль Цета
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс
Пейринг: Соби/Рицка
Содержание: дорога к доверию.
Отказ от прав: не мое и не претендую.

Глава 17.


Меня будит прикосновение к шее и твой голос:
- Рицка, пора вставать. Утро.
- Мм, - я зарываюсь лицом в подушку, - рано…
- Рицка, - ты обнимаешь меня за плечи и переворачиваешь на спину, - подъем. Ты не передумал?
После того, как весь вечер представлял себе поездку? Я со стоном тру руками глаза:
- Темно же еще совсем! Сколько времени?
- Без десяти шесть, - ты берешь мою левую руку, устраиваешь поверх одеяла и что-то делаешь. Я разлепляю ресницы: ты уже полностью одет и теперь закатываешь рукав джемпера. Зачем?..
Ты перебираешь мои пальцы, потом скользишь правой ладонью по линиям Имени - и соединяешь его со своим. Кожу немного покалывает, и я тут же просыпаюсь. Ты встречаешь мой взгляд и улыбаешься:
- Доброе утро.
Я смотрю на тебя, не поднимая головы от подушки:
- Здорово. Это и у меня может так получаться?
- Думаю, у тебя должно получаться лучше, - ты наклоняешься и целуешь меня в сгиб локтя. - Возможно, намного лучше.
- Потому что я Жертва? - я на секунду зажмуриваюсь, прогоняя мурашки, и сажусь, обхватывая руками колени.
- Моя Жертва, - твоя улыбка делается чуть напряженной.
- Твоя, твоя, успокойся, - я потягиваюсь и зеваю. - Соби, зачем ты меня так рано разбудил? Можно было еще спать и спать!
- У нас в восемь самолет, сейчас шесть. Пока соберемся и доедем, будет начало восьмого. Потом регистрация. Времени немного, - ты проводишь ладонями по моим бокам, - только-только укладываемся. Ты ведь против телепортации?
- Естественно, - я снова зеваю, - сколько можно правила нарушать. У нас и так проблем хватает.
- Не думай об этом, - ты запускаешь руку мне в волосы, отводишь их со лба и висков. - Нельзя постоянно ждать плохого.
- Это кто говорит? - я прищуриваюсь. Ты фыркаешь:
- Я, а что?
- Какой прогресс, - тяну я сонно. Ты улыбаешься и предупреждаешь:
- Рицка, время.
- Встал уже, - я в самом деле слезаю с кровати. - Только буду полдня вареный! - сообщаю с порога ванной.
- Не будешь, - откликаешься ты, заправляя постель, - в самолете выспишься.
Хорошо, что ты не заставляешь меня завтракать. После такой ранней побудки есть я точно не хочу. Мы собираемся, ты проверяешь билеты, деньги, документы. Кладешь все это во внутренний карман пальто. Без четверти семь выходим из дому и останавливаемся на краю тротуара. Ты смотришь на часы:
- Пять минут подождем.
- А что потом? - глаза упрямо закрываются.
- Потом, если что, вызовем другое такси, - ты вынимаешь сигарету, щелкаешь зажигалкой.
А хорошо, что не на автобусе. Ты смотришь на меня сверху вниз:
- Не холодно?
- Нет, нормально.
Такси затормаживает строго напротив нас у кромки бордюра. Ты выбрасываешь окурок, подходишь к машине и что-то спрашиваешь в приоткрытое окно. Потом открываешь заднюю дверцу:
- Поехали, Рицка.
Я забираюсь внутрь, ты следом.
- Доброе утро, - говорит таксист бодро.
- Доброе, - я ёжусь.
- Доброе, - а ты вот до обидного бодрый! - Аэропорт Ханэда, пожалуйста.
Мы едем молча, почти не разговаривая. Ты прислоняешь меня к себе, обнимаешь за плечи:
- Только совсем не засыпай.
- Угу, - я разглядываю неоновые вывески улиц и бесчисленные огни машин. Токио никогда не бывает тихим и темным. Он будит меня не хуже, чем тебя чашка кофе. - А ты взял обратные билеты?
- Разумеется, - ты тоже смотришь в окно. - В начале одиннадцатого будем дома.
- А оттуда во сколько?
- В семь двадцать пять. Не волнуйся о дороге, Рицка.
- Я и не волнуюсь. Просто интересно, - я пожимаю плечами. - Долго лететь?
- Не очень, - ты встречаешься глазами с водителем.
Он разглядывает нас в зеркальце заднего вида. Мне это не нравится. Что в нашем разговоре не так?
Кажется, тебе тоже неприятно. Ты стягиваешь со свободной руки перчатку. Чтобы это сделать, обнимаешь меня обеими руками.
Да, он точно чаще косится в зеркальце, чем надо, но что делать? Или у тебя есть вариант? Машина останавливается на светофоре, я смотрю на твой профиль, на сжатые губы. Ты еще раз ловишь взгляд шофера и знакомо щелкаешь пальцами. Коротко, сухо и звонко.
Он отворачивается, смотрит на дорогу, дает газ и спрашивает, не будет ли нам мешать музыка. Ты говоришь, что утром всегда приятно слушать хорошие мелодии, они помогают настроиться на предстоящий день. Я фыркаю, когда из магнитолы раздается какой-то шлягер.
- Что, Рицка? - ты вглядываешься в мое лицо. Морщу нос:
- Какой ты вежливый.
- До сих пор меня не обвиняли в отсутствии воспитания, - отвечаешь ты невинно. - Разве возник повод?
- Не-ет, - протяжно соглашаюсь я, - нет, конечно.
Ты наклоняешься ближе. Я все-таки бросаю взгляд вперед:
- Уверен, что…
- Да, - твое дыхание щекочет мне губы, ты их касаешься на секунду и отстраняешься. - Рицка?
- А?
- Тебя больше не пугают мои действия? На Накамисэ-дори ты среагировал иначе.
- Меня в тебе ничего не пугает. Пусть лучше радио слушает, а не чужие разговоры.
Ты проводишь ладонью по моей щеке:
- Согласен.
Мы доезжаем до аэропорта, ты расплачиваешься и берешь меня за руку:
- Рицка, если отпустишь меня и потеряешься, просто позови. Ладно?
- Я не отпущу, - мы торопливо идем через громадный холл к стойке для регистрации. Народу много, но я уже почти привык, что когда мы вместе, нас не задевают. На огромном табло светятся номера рейсов. Ты находишь наш: 053, Ханэда - Шин-Читоси, Токио-Саппоро. Девушка в униформе проверяет наши билеты, потом объясняет, как пройти к самолету. Ты внимательно выслушиваешь ее и киваешь.

Я не видел раньше самолеты, только в небе. То есть может и видел, но не помню. Они такие огромные? Поднимаемся по трапу - в нем ступенек больше, чем в лестнице на наш второй этаж!
Ты уверенно идешь по салону, я за тобой. Находишь наши места и спрашиваешь:
- Хочешь к окну? Конечно, там сейчас темно.
- Хочу!
- Тогда устраивайся, - ты пропускаешь меня вперед. - Если будет дуть, скажи.
- Ага, - я прижимаюсь лбом к иллюминатору. В него видно освещенное здание аэропорта с огромными окнами и - в стороне - еще один самолет. Там как раз готовятся к посадке, подъезжает машина-трап, открывается люк. Стекло запотевает от дыхания, я провожу по нему рукавом куртки и оборачиваюсь. Ты уже расстегнул пальто и сел на свое место.
- Соби, сколько нам лететь? - повторяю вопрос.
- Полтора часа, - ты убираешь наверх наши шапки и перчатки. - Можешь вздремнуть.
- А я проснулся, - я раздергиваю молнию на куртке, вытаскиваю руки из рукавов. Достаю твой подарок - MP-3-плеер, потом сосредоточенно шарю в заднем кармане джинсов.
- Что ты ищешь? - ты недоуменно следишь за моими действиями.
- Погоди, - я же помню, что клал. Должно найтись. Ага, вот. Нашариваю и вынимаю переходник и вторую пару наушников. Неделю назад случайно купил, решил, вдруг пригодятся.
- Рицка, - твои глаза теплеют, - спасибо.
- Не за что, - я старательно вставляю переходник в плеер, а в него - оба штекера. Не глядя на тебя. - Может, тебе еще не понравится, что тут есть!
- Это в любом случае лучше тишины. Для настоящего сна времени мало, для чтения рано.
- Можно сидеть и думать, - поддеваю я, - или кроссворды разгадывать.
- От последнего уволь, - смеешься ты и берешь вторую пару наушников. - На школьном празднике ты не был в восторге от музыки, - замечаешь, опуская мое кресло и откидывая собственное. - Так лучше?
- Лучше, - я и не знал, что так сделать можно. - Да можно подумать, ты был! - отвечаю на твою первую фразу. - Ты же понимаешь английский?
Ты наклоняешь голову набок:
- Я на нем говорю. И что ты предпочитаешь?
- Все понемножку, - я вспоминаю, чего успел напихать в память машинки. - Metallica, Scorpions и наш рок тоже. А кое-какие песни у меня в компьютере были. Я их тоже сюда залил.
- Хорошо, - ты киваешь, - послушаем.
Когда объявляют окончание посадки и просят приготовиться к взлету, я снова уставляюсь в иллюминатор. Смотрю, как уходит назад здание аэропорта и все быстрее мелькают огни вдоль посадочной полосы. Когда самолет отрывается от земли, у меня закладывает уши, как при запуске Системы. Отодвигаюсь от окна и несколько раз сглатываю, чтобы прогнать это ощущение. Ты внимательно наблюдаешь за мной. В салоне гаснет верхний свет, мы поднимаемся все выше, и в иллюминаторах делается светлее.
- Если повезет, увидишь, как встает солнце, - ты вставляешь пластмассовые капельки в уши. - В половину десятого будем на месте.
- Угу, - я беру свои наушники. Регулирую громкость, чтобы можно было при желании друг друга услышать. Я тебя могу мысленно окликнуть без проблем, а тебе это труднее, я знаю. Вот и учитываю, чтобы если что ты вслух позвал.
Ты слушаешь песню и чему-то улыбаешься. Лицо серьезное, а уголки рта вздрагивают.
- Ты слова знаешь? - наверное, знаешь.
- Если хочешь, я переведу. Это с твоего системника? - говоришь ты вместо ответа.
Я разглядываю свои руки. Как всегда, сначала сделал, потом подумал. Там же сэймэевские песни были.
Ты накрываешь ладонью мои переплетенные пальцы:
- Это хорошая песня, Рицка. Я давно ее не слышал.
- Так вроде она новая? - только бы голос не дрогнул.
- Во всяком случае, ей больше года, - ты откидываешь подлокотник между нашими креслами: - Если хочешь, ложись.
- Не хочу.
Ты обнимаешь меня за плечи:
- Рицка, если я и вспоминаю о чем-то…
Музыка не заглушает твоих слов.
- Мне все равно, - я отворачиваюсь. - Думай о чем хочешь!
Ты мягко притягиваешь меня ближе:
- Тогда я буду думать о тебе.
Я хмурюсь. Не могу на тебя смотреть!
Ты не отпускаешь меня, укладываешь к себе на плечо:
- А тебе эта песня нравится?
- Да, - отзываюсь я почему-то шепотом. Но ты слышишь.
- Дома я переведу тебе.
- Переведи, - я вздыхаю. Спорить не хочется, к тому же я, кажется, все-таки снова засну. - В самолете меня не забудь, - бормочу, устраиваясь удобнее. Ты поправляешь сползшую куртку, закутываешь меня поплотнее:
- Рицка!
- Ладно, ладно. Шуток не понимаешь…
- Не понимаю, - соглашаешься ты спокойно. - Когда речь о тебе.
- Соби…
- Все в порядке. Тебе не мешает музыка?
- Не-а.
- Тогда отдыхай.
Я проваливаюсь в сон, чувствуя около кошачьего уха твое дыхание.
*
- Рицка, - на этот раз я просыпаюсь легче. Потягиваюсь и открываю глаза:
- Ага.
- Сейчас будем садиться. Пристегнись.
Пальцы спросонок не очень слушаются, ты находишь мой ремень и защелкиваешь пряжку, потом пристегиваешься сам. Мы приземляемся, за стеклом иллюминатора быстро-быстро несется летное поле. Ты меня заранее предупредил, что в Саппоро холоднее. У нас обычно снег сразу тает, не ложится, а здесь даже сугробы бывают. И температура ниже нуля падает целых четыре месяца в году.
Мы остаемся на местах, пока самолет не останавливается окончательно. Потом я отстегиваюсь, отодвигая твои руки - что я, по-твоему, совсем беспомощный, что ли? - ты достаешь сверху наши шапки и ждешь, пока я застегну куртку. Стюардесса поздравляет с прибытием и благодарит за то, что воспользовались услугами их авиакомпании.
Я не спросил, сколько ты заплатил за билеты. После того, как ты сказал, что тебе нравится на наши прогулки деньги тратить, не рискнул почему-то. А ведь, наверное, не так мало, если туда и обратно.
Спускаемся по трапу, и ты уверенно направляешься к зданию аэропорта. Я стараюсь идти таким же ровным шагом, чтобы тебе не приходилось меня ждать. Да, и правда холоднее.
- Соби, ты здесь раньше был? - спрашиваю, когда мы проходим через аэровокзал к огромным стеклянным дверям, над которыми светится табло «Выход в город».
- Был, - ты протягиваешь мне перчатки, - правда, довольно давно. Лет шесть назад. Мы ездили сюда с…
Я жду продолжения, но ты молчишь.
- С Сэймэем, - договариваю как можно безразличнее. Ты бросаешь на меня короткий взгляд:
- Нет. С моим учителем. Минами Ритцу.
Который учил боль переносить? Обгоняю тебя, чтобы ты не видел моего лица.
Ты тут же кладешь руку мне на локоть:
- Рицка, на Юки-Мацури приезжает очень много людей, а Саппоро по сравнению с Токио - маленький город. Пожалуйста, держись чуть ближе.
- От толпы закрываться? - я замедляю шаг.
- В том числе.
- А еще почему? - у меня уже нормальное выражение лица, можно не прятать. Ты улыбаешься:
- Мне хочется разделить твои впечатления.
Я опускаю голову и киваю. У меня тоже это уже в привычку вошло.

- Куда мы теперь? - ты держишь меня за руку, а я радуюсь, что щит закрывает от давки. Такое впечатление, что в нашем районе вечером народу меньше, чем здесь утром.
- На такси, - ты тянешь меня за собой к стоянке. Хорошо, что ориентируешься. Потеряться проще простого.
- А на такси куда?
- Рицка, ты все увидишь, - ты быстро гладишь большим пальцем мое запястье. Я резко вдыхаю:
- Не делай так!
Ты не оглядываешься, не отпускаешь мою руку, но пальцы почти разжимаются. Мне приходится самому за них взяться.
- Хорошо.
- Соби!
- Еще немного, Рицка.
- Соби! - я останавливаюсь. Тебе тоже приходится. - Обернись сейчас же!
Ты поворачиваешься и выгибаешь бровь:
- Что-то не так?
- Не так! - я сердито смотрю тебе в лицо. - Я не могу, когда ты что-нибудь такое выкидываешь!
- Извини, - невозмутимо киваешь ты, - я больше не стану. Ты давно мог сказать.
«И я ему доверяю». Ага, заметно.
- Соби, - я вспыхиваю, отвожу глаза. Ты ждешь продолжения. Взрослый. Спокойный. - Я не это имел в виду! Просто… можно дома?
Ты снова киваешь. Что-то мне не нравится этот кивок.
- Соби!
- Я понял, Рицка.
- Что ты понял? - подозрительно уточняю я.
- Не нужно переживать. Идем.
- Стой! - я удерживаю тебя на месте. - Ты что, хочешь в полицию попасть?!
Кажется, ты озадачен. Широко раскрываешь глаза и качаешь головой:
- О чем ты?
- Может, ты и можешь загипнотизировать нескольких прохожих - но не толпу же! Я не хочу, чтобы у нас были неприятности!
- Рицка, неприятностей не будет, - возражаешь ты чуть устало. - Я не понимаю причины, по которой ты сердишься. Мое прикосновение никому не было заметно. Если оно было неприятным, я учту твое пожелание. Кажется, раньше тебя не беспокоили такие мелочи.
- Для тебя все мелочи! - я дышу часто, как после долгого бега. - Ты… я… Мне же не все равно, когда ты меня касаешься!
- Понимаю, - медленно отвечаешь ты. - Но что из этого следует?
- Я и так все время!.. - выкрикиваю тебе в лицо. И обрываю себя. Но поздно.
- Все время - что, Рицка?
- Ничего! - я сжимаю свободный кулак. - У меня твое безразличие не получается! А дома нас не видит никто!
- О, - ты вроде понимаешь. Сейчас на полгорода разорусь, что о твоем уме думаю.
- Соби, сколько раз надо объяснить, чтобы до тебя дошло?!
Ты на секунду отводишь взгляд, потом снова смотришь на меня:
- Хочешь сказать, я повторяюсь?
- У тебя заклинило! - я стискиваю твои пальцы. - А мне уже надоело! Очень!
Ты пожимаешь плечами:
- Что ты хочешь сейчас от меня услышать?
Я вздыхаю. Плевать на толчею вокруг. Может, мы родственники. Кстати, это идея.
Нахожу твою вторую руку. Твои ладони вздрагивают, ты переплетаешь наши пальцы и молчишь.
- Говори, куда поедем, - требую севшим от возмущения голосом.
- К Одори Коэн, - ты чуть отодвигаешься. - У тебя не пропало настроение?
- И не надейся, - я фыркаю. - Я привык.
Этот взгляд точно расшифровывается «прости меня, Рицка». А потом мы все же добираемся до свободного такси.
Такое впечатление, что у тебя после появления Сэймэя… будто рецидивы случаются. Но я же тебе уже все сказал. Так какого черта?
Одори Коэн, объясняешь ты по пути, это большой парк в центре города. И бульвар. Он делит Саппоро на север и юг. Город строился по изначальному архитектурному замыслу, и в плане был расчерчен, как шахматная доска. В Одори-парке выставлены главные скульптуры из снега, и после того, как мы там нагуляемся, ты обещаешь отправиться еще в парк Макоманаи, а напоследок - в Сусукино. Я с сомнением прикидываю время:
- Мы не успеем.
- Успеем, - ты тоже успокоился. И улыбаешься уже. - Я недаром так рано тебя будил.
Этому шоферу мы абсолютно безразличны. Он довозит нас до какого-то оживленного перекрестка, принимает у тебя иены и кивает на мое «спасибо»:
- Приятно провести время.

Изваяния видно издалека, еще до того, как подойдешь к парку. Я гляжу на огромного динозавра и стукаю себя кулаком по лбу:
- Вот дурак!
Ты изумленно перехватываешь мое запястье:
- Рицка!
- Соби, я фотоаппарат забыл! С вечера не выложил на видное место, и забыл!
Ты облегченно вздыхаешь:
- Пожалуйста, не надо себя обзывать. Фотоаппарат я захватил. Так что все в порядке.
- Взял? - ты киваешь. - Тогда ладно. А ты его сам собирался взять?
- И сам, и Юйко-тян вчера напомнила, - ты ждешь, пока я дам тебе руку. - Идем, Рицка. Одори Коэн большой. Думаю, весь его мы можем не обойти, но самое интересное увидим.
*
…Мы бродим среди шумной веселой толпы, говорящей, наверное, на десятке языков. Ты читаешь мне надписи на табличках около скульптур: страна и название работы. Франция. Индия. Австралия. Малайзия. Россия. Китай. Таиланд. В некоторых странах и снега настоящего не бывает, но сделано очень здорово. Фотоаппарат я оставил тебе: ты выше, тебе снимать удобнее. Ты повесил его на руку и больше не убирал.
Тадж Махал - ты объяснил, что это индийский мавзолей, точная копия. Древнее здание японского суда. Здание муниципалитета эпохи Ренессанса в Германии. Если бы не из снега, в них можно было бы жить.
Ты фыркаешь и говоришь, что предпочитаешь льду дерево. А холоду тепло.
На детских площадках установлены снежные горки. И ты всерьез предлагаешь мне скатиться! Гляжу на тебя, как на ненормального, и отказываюсь. Ты смеешься.
Лев Аслан из «Хроник Нарнии» - ты пообещал принести мне диск с этой сказкой. Думаешь, что мне понравится. Очень смешные и совершенно живые бобры. Тоже оттуда.
Вечером все это будет освещено, - ты указываешь на провода с многочисленными лампочками, протянутые над парком, - и будет, наверное, еще красивее.
Скульптур очень, очень много, ты сказал, около трехсот. Часа через два у меня уже ноги отваливаются. Ты смотришь на мое лицо и отводишь к большому лотку, где продают морепродукты и горячий чай. Я выбираю лобстеров из расчета на двоих и несколько роллов, ты еще берешь бенто и вручаешь мне все это на бумажном подносе. Потом захватываешь две чашки, одну с чаем, другую с растворимым кофе, и кивком указываешь на чудом не занятую скамейку. Я дохожу до нее, ставлю поднос. Ты опускаешь на него чашки, и мы садимся друг напротив друга.
- Устал, Рицка? - ты внимательно глядишь на меня поверх чашки. У тебя очки от поднимающегося пара делаются влажными - запотевать не успевают. Ты поправляешь их на переносице, чтобы сидели повыше.
- Нет, - отказываюсь как можно бодрее, - тем более что ты меня на завтра из школы отпросил. Мы тут сколько обошли?
- Я думаю, три четверти, - ты оцениваешь пройденное расстояние. - Пойдем дальше или вернемся и поедем в Макоманаи?
- А там что?
- Там, насколько я знаю, тоже снежные здания, изваяния людей и различные композиции, - ты достаешь сигареты. Я сосредоточенно обдумываю твои слова:
- А в Сусукино?
- Там должны быть ледяные, - ты глубоко затягиваешься и смотришь в яркое небо. Солнечно, ярко, уже не верится, что мы чуть не поругались.
- Тогда давай тут до конца дойдем, а потом сразу к ледяным поедем, - подвожу я итог. - Их я пока не представляю. Соби?
Ты киваешь, снимаешь и протираешь очки:
- Хорошо, только поешь как следует.
Когда я разглядываю громадного чешуйчатого дракона - на табличке написано, что его делала команда из Сингапура, - у тебя звонит телефон. Я хмурюсь. Похоже, нас точно не оставят в покое. Но это по крайней мере не…
Ты вынимаешь мобильник, дожидаешься окончания мелодии, потом открываешь и отключаешь. Я вздыхаю:
- Это не выход.
- Я не хочу сейчас говорить с ним, - ты убираешь трубку обратно во внутренний карман. - Едва ли услышу что-нибудь новое.
- Семь Лун, - я прикусываю губу. - Думаешь, им все-таки я нужен?
- Я практически уверен. По крайней мере, в тебе сэнсей заинтересован больше. Я в его глазах - Боец, цепляющийся за иллюзию после потери Жертвы. Что бы он ни обещал.
Я поглубже засовываю руки в карманы:
- А если ему объяснить? Про Имя?
Ты хмуришься:
- Он или не поверит, Рицка, или вновь попробует принудить нас явиться.
Я не отвечаю.
Дракон выточен из снежной глыбы и такой настоящий, что, кажется, вот-вот зашевелится.
Сэймэй велел тебе не допустить моего приезда в эту школу. Я не могу отменить этот приказ даже теперь, даже с общим Именем.
Ритцу хочет меня видеть. Наверное, я бы доказал, что ты мой Боец и что ты лучше всех. Я его не боюсь.
И Нули говорили, что для нас лучше явиться.
Особенно теперь. С одной стороны Семь Лун, с другой…
Не знаю, что хуже.
Ты сжимаешь пальцы на моем плече:
- Рицка, идем?
Не знаю, о чем ты думаешь, пока едем в Сусукино. Автобус полный, нас прижали друг к другу, ты обнимаешь меня за плечи и закрываешь, чтобы не толкали. Тут никакая защитная сфера не поможет, шевельнуться трудно. Зато на нужной остановке сходит очень много людей, поэтому мы легко выбираемся из салона. Большая часть вышедших направляется в одну сторону, и мы идем туда же. Наверное, жители Саппоро от такого количества туристов за полторы недели фестиваля успевают страшно устать.
Сусукино вроде бы больше, чем Одори. А может, так кажется потому, что здесь совсем другие скульптуры. Прозрачные, будто стеклянные, и не такие громадные. Ты сказал, их вырезают из одинаковых ледяных кубов три на три метра. Некоторые настолько хрупкие и ажурные, что не верится, что они сделаны из застывшей воды. Рассматриваю цветы, фантастических животных, героев сказок, мифических птиц… Здесь мне определенно нравится больше. Отнимаю у тебя фотоаппарат.
Ты улыбаешься, ходишь за мной и наблюдаешь, как я застреваю то возле одной, то возле другой статуи.
- Интересно, Рицка?
Я оглядываюсь и энергично киваю:
- Просто здорово! - обрываю взгляд, пока не покраснел, и показываю тебе на караван прозрачных слонов. Самый большой вскинул хобот, будто трубит, а самый маленький держит идущего впереди за хвост.
В нескольких шагах от них - громадная птица с распростертыми крыльями. Вокруг ледяные языки то ли волн, то ли пламени. И что это означает?
- Соби, какой тут смысл?
- Это феникс, Рицка, - ты задумчиво рассматриваешь изваяние. - Воскресающий в огне. Он символизирует возрождение.
- Ага, - я приглядываюсь к табличке. Феникс. Не знаю, что это за существо. Надо будет найти про него в библиотеке и почитать. Интересно.
- Ты не голодный?
Делаю вид, что не расслышал. Ты трогаешь выделанное кошачье ухо на моей шапке:
- Рицка?
- Зачем ты спрашиваешь!
Ты фыркаешь:
- Чтобы уточнить. Пойдем.
Кошусь на тебя исподлобья:
- Куда?
- Найдем какое-нибудь кафе и перекусим. Потом еще немного погуляем и отправимся в аэропорт.
- Уже? - огорченно смотрю на часы. Половина пятого. - Разве пора?
- Самолет в половину восьмого, значит, около семи пройдем регистрацию. И час на то, чтобы доехать, - ты за руку вытягиваешь меня из толпы. - А сейчас пообедаем.
- Математик, - бормочу я. - Погоди, дай фотоаппарат уберу!
Ты останавливаешься. Ждешь, пока я спрячу цифровик, дотрагиваешься тыльной стороной ладони до моей щеки:
- Ты не замерз?
- Я же в шапке, - отдергиваюсь и тут же бросаю на тебя взгляд. Нет, вроде не обиделся. - А ты, между прочим, свою снял!
- Рицка, мне не холодно.
- Это нечестно, - я снова беру тебя за руку.
- Зато тебе не дует в уши, - возражаешь ты уверенно.
Дались они тебе.
*
Кафе нам попадается европейское, с высокими столами и стульями и непонятным меню. Ты усаживаешь меня, садишься напротив и открываешь кожаную папку, в которую вложен листок с ассортиментом блюд:
- Рицка, я закажу?
- Заказывай, - я снимаю шапку, кладу на край стола и расстегиваю куртку. - Я все равно ничего из этого не ел.
Ты с серьезным видом киваешь:
- Договорились.
Нам приносят жаркое в горшочках, какой-то салат и маленькие булочки, смахивающие на моти. Странно, Новый год давно прошел. Я дома уже все игрушки снял. Ты распечатываешь палочки, а я рассматриваю вилку:
- Соби, как они этим едят?
- Показать?
- Да ладно, - я вскрываю упаковку своих палочек, - давай как нормальные люди.
Ты слегка качаешь головой:
- Рицка, чем тебе не нравится западная культура?
Я растерянно моргаю:
- С чего ты взял, что она мне не нравится?
- Мне так показалось.
Я нюхаю поднимающийся от горшочка пар:
- И вовсе нет. Просто вилкой я не умею.
Ты еще секунду на меня смотришь, так, что я все-таки краснею, и желаешь приятного аппетита.
Жаркое вкусное. Даже тебе нравится, кажется, ты рассчитывал на худшее качество. Я вылавливаю на дне последние кусочки. Оказывается, я не просто голодный, я зверски голодный. Ты ешь и рассказываешь о традициях Юки-Мацури. Что он с 1972 года проводится, не только я, и ты еще не родился. В парке Одори несколько студентов сделали шесть снежных скульптур, а на будущий год их стало больше. А потом конкурс на лучшую появился, номинации разные, призовые места.
- И долго все это стоять будет? - я надкусываю уже третью булочку, они на один зуб.
- Нет. Сегодня седьмое, - ты поднимаешь глаза и что-то высчитываешь, - еще дней пять. Может быть, неделю.
Я перестаю жевать:
- А почему? Красиво же?
- Фестиваль заканчивается десятого, - ты указываешь мне на еще оставшийся на тарелке салат. Я киваю. - Солнце в Саппоро зимой не такое, как в Токио, но все равно очень сильно подтапливает и лед, и снег. Ты же видел снежные дворцы, в которых, по твоему определению, можно жить? Представляешь, что будет, если такое строение высотой в двенадцать метров обрушится, а поблизости будут люди?
- Да уж… Тогда хорошо, что мы все сфотографировали! - я дотрагиваюсь до фотоаппарата на поясе джинсов. - Дома посмотрим?
- Конечно, Рицка.
Я отодвигаю опустевший горшочек на поднос на краю стола, возвращаюсь к салату. Я его было начал, но горячего хотелось больше. Ты уже закончил и теперь пьешь зеленый чай, глядя куда-то в окно: наш столик как раз около него поставлен. Я туда выглядывал первые несколько минут, когда мы только уселись. Отсюда видно вход в парк. Надо будет сказать тебе дома спасибо, что свозил меня сюда.
Отворачиваюсь, скользя взглядом по лицам и затылкам - кафе полное, хорошо, что в нем не очень шумно - и замираю.
Через столик от нас обедает какая-то парочка. Девушка со стрижкой-ежиком пьет кока-колу, а парень сидит спиной ко мне и что-то говорит, энергично жестикулируя. У него большие кошачьи уши и черные с сиреневым отливом волосы. Они завиваются на концах и у шеи. Как у меня. Как у…
В голове что-то щелкает. Конечно, это не Сэймэй. Он или в Семи Лунах сейчас, или в этом… в Торнадо. И он такой же как мы, он не может сидеть тут с подружкой. Скорей уж был бы со своим Бойцом, а тогда мы их почувствовали бы.
Он любил меня, а ты его. Ты так сказал. А теперь ему нужен ты, а ты любишь меня. Что, по-человечески в моей жизни ничего никогда не сложится, да? Чего хочу я, вообще никто не спросил! Губы начинают дрожать, хотя плакать не хочется. Я прикусываю их.
Сэймэй приходил за диском, не за мной. Не знаю, почему, но я уверен. И что делать, если он его с меня однажды потребует?
Скажу, что не знаю ничего. Что мама после его «смерти» прибралась в доме, во всех шкафах. Никакого диска я не находил. И упрусь.
Потом он пришел за тобой. А ты отказался. Из-за меня. Ради меня. Что он теперь предпримет? Обещал, что ты пожалеешь…
Будто паззл складывается, не могу остановить мысли. Почему только - здесь и сейчас?
Но чтобы я за тебя не держался, надо было что-то придумать, так? Ведь он сам велел тебе получить мое доверие. Значит, нужно было его сломать, чтобы я тебя прогнал, а ты бы ушел.
- Рицка? - твоя ладонь смыкается вокруг моего кулака. - Рицка, что случилось?
Я поднимаю голову. Ты хмуришься:
- Что тебя расстроило?
Если представить, что я прав… Тогда тот сон точно имеет объяснение. Надо было раньше догадаться, зачем он приснился. Тебя обеспокоил тогда мой пересказ, может, ты и о финале догадался? И ты сказал, что без меня жить не хочешь, а мне показалось, что нас кто-то слышит…
Да, да, все правильно! Или он, или Нисей. Стало ясно, что не получилось.
А потом я переехал, и ему пришлось вмешиваться.
Я так сдавливаю палочки, что они сейчас хрустнут. Неужели так и есть?
- Рицка! - ты обходишь столик, опускаешься передо мной на одно колено, - да что с тобой?
Молча смотрю на тебя. Ты кладешь ладони мне на бедра, потом обхватываешь за талию:
- Скажи что-нибудь.
Надо заговорить. Надо. Облизываю пересохшие губы и выталкиваю шепотом:
- Соби, ты ведь… не передумаешь? Нет?
Сейчас переспросишь, о чем я. Ни за что не объясню.
- Никогда, - ты смотришь мне прямо в глаза и качаешь головой. - Кажется, сегодня не только я повторяюсь.
Я знаю, что ты шутишь не надо мной, но все равно. Морщусь и отворачиваюсь:
- Я реже.
- Реже, - твои пальцы скользят по моим локтям, запястьям, сжимают ладони. - Что тебя огорчило? Скажи.
- Просто вспомнил кое-что, - я глубоко вздыхаю. - Не обращай внимания. Правда, ерунда.
- На тебе лица нет, Рицка.
Я заставляю себя улыбнуться:
- Все нормально уже. Честно. Встань, а то на нас пальцами показывают.
Ты передергиваешь плечами:
- Это не имеет значения. Отчего ты усомнился?
- Я не усомнялся, - беспокойно щекочу твои ладони: - Соби, встань, кому говорю.
- Ты веришь мне? - спрашиваешь ты очень тихо. Зажмуриваюсь и несколько раз киваю. Ты еще раз ласково сжимаешь мои пальцы и отходишь на свое место.
Кажется, эта версия включает все. И отношение Сэймэя ко мне, и чувство к тебе, и сон, и его появление, и слежку… Одно неясно. Что нам дальше делать.
По дороге в аэропорт я крепко держусь за твою руку.
*
В самолете я снова сел к окну и отвернулся. Ты молча занял свое место и уже минут двадцать смотришь прямо перед собой. Знаю, что ни на секунду меня из виду не упускаешь, ну и что.
Вцепляюсь ногтями в обивку кресла, чтобы сидеть спокойно. Ничего нового ведь не случилось. Просто сообразил кое-что. Может, ты все это давно уже понял, только мне не говоришь. А если и правда так?! Резко поворачиваюсь. Ты встречаешь мой взгляд, будто ждал:
- Не расскажешь, что тебя тревожит?
Вглядываюсь в твое лицо. Я его теперь как собственное знаю. Только я никогда раньше такого чувства не испытывал. В чем-то… я понимаю Сэймэя. Берусь за твой локоть. Ты теперь со мной, у нас Имя общее и сила, ты сам сказал, пополам. И не отдам тебя никому, обещал уже.
- Соби, я тоже не уйду, - говорю вместо этого, чувствуя, как горят уши. - Я с тобой буду.
Самолет уже набрал высоту, верхний свет почти потушен, но все равно слишком хорошо видно. Ты перехватываешь мою ладонь, сжимаешь, подносишь к щеке. Я поспешно отворачиваюсь.
- Спасибо, что сказал это вслух, Рицка.
- А то ты не знал, - бурчу я невнятно. Умру от неловкости. Ты, кажется, тоже смутился, у тебя щека под моими пальцами горячая.
- Знать и услышать - не одно и то же. Иди сюда?
Ты откидываешь разделяющий кресла подлокотник и приглашающе вытягиваешь руку. Я мотаю головой:
- Нет.
- Иди, - повторяешь ты мягко, - тебе будет спокойнее.
Я смотрю на распахнутые полы твоего пальто. Спрятаться там…
- Я и так спокоен!
А вот если ты меня сейчас обнимешь, с покоем можно попрощаться.
- Я вижу, - ты поднимаешь бровь. - Нам больше часа лететь. И потом еще добираться домой. Мне не хочется, чтобы ты был напряжен всю дорогу.
Не понимаешь, да? Я пытаюсь отодвинуться дальше к окну, но ты удерживаешь мою руку и аккуратно тянешь к себе.
- Соби! - я пытаюсь строго на тебя посмотреть. Реакции ноль. Не может быть, чтобы у меня было такое беспомощное лицо!
Ты опускаешь ресницы и что-то обдумываешь. Потом отпускаешь мое запястье:
- Как хочешь. Но почему?
Ладно же! Придвигаюсь вплотную, оглядываю из-под ресниц соседние кресла. Ты замечаешь мой взгляд:
- Никто не увидит. Я учел твою просьбу, Рицка.
- Просьбу?
- Утреннюю.
Не забыл все-таки. Закрываю глаза, прижимаюсь к твоему пуловеру, прячу ладонь тебе подмышку. И обнимаю. Крепко-крепко. Ты сжимаешь мое плечо и целуешь рядом с кошачьим ухом. Думаешь, все так просто? Я перебираюсь пальцами ниже. Когда ты мне в кафе руки на бедра положил… Ты вот ни о чем не думал! А я думал, между прочим! Совести у тебя нет, Соби.
Нашариваю резинку пуловера, забираюсь под нее, вытаскиваю из-под пояса джинсов край бумажной водолазки. Ты не сопротивляешься, только чуть вздрагиваешь:
- Рицка…
Вздыхаю и прикладываю ладонь к твоему боку. У тебя дыхание останавливается.
Теперь понял, почему я хотел отдельно сидеть?
Ты несколько секунд не двигаешься, а потом обнимаешь меня и свободной рукой тоже. Гладишь мой локоть, так само получается, что мои пальцы скользят по твоей коже, домой хочу, сейчас.
Ты прихватываешь губами кончик моего уха и глубоко, очень ровно дышишь. Я так не могу. У меня часто и мелко выходит, и во рту пересыхает.
- Ты сам хотел, - сообщаю осипшим голосом. Ты киваешь и шепчешь, от твоего дыхания у меня мурашки:
- Я и не отказываюсь.
Ты меня не дразнишь. Крепко обхватываешь за плечи, прижимаешь к себе и дышишь в затылок. И все. Только я к концу полета хочу наплевать на все и…
На каждом вдохе боюсь застонать.
Всем телом слышу стук твоего сердца. Встать не смогу.
Из здания аэропорта мы выходим молча. Переглядываемся, и я из последних сил качаю головой:
- Нельзя же!
Ты только с отсутствующим видом поднимаешь глаза:
- Я сделаю, как ты скажешь.
Издеваешься, да? Я ведь различаю, что ты смеешься! Сердито дергаю тебя за руку:
- Тогда на автобусе поедем!
Ты тут же отводишь взгляд от какой-то яркой вывески:
- Нет, - и легко проводишь по моему плечу. - Если ты против, то поедем на такси. Но не на автобусе, это больше двух часов. Доберемся не раньше полуночи, к тому же тебя может снова укачать. Идем, Рицка?
Я переминаюсь с ноги на ногу, потом киваю. Даже разрешаю тебе положить руку мне на плечо. Странно, вроде бы ты с Нулями не общаешься, а на правила плюешь теперь не хуже них. Не будем телепортироваться… Даже если хочется.
В такси мы садимся на заднее сиденье как можно дальше друг от друга. И смотрим в разные стороны.
Я не думаю о тебе, не думаю, честно, но рука меня не спрашивает. Она сама тянется. И на полпути встречается с твоей. У меня вырывается вздох.
Ты надежно переплетаешь наши пальцы и наклоняешься вперед, к водителю:
- Если возможно, объезжайте пробки.
- Хорошо.
*
Ты запираешь входную дверь, а я выступаю из ботинок, наступая носками на пятки. Раздергиваю молнию на куртке, вешаю ее и, прислонившись к косяку, смотрю, как ты расстегиваешь пальто. Даже вешаешь его на плечики. А потом разворачиваешься и оказываешься рядом, поднимаешь меня, лицом к лицу:
- Рицка?..
Не даю тебе договорить. Прижимаюсь к губам, забираюсь пальцами в волосы. Ты судорожно вздыхаешь и обнимаешь меня так, что ребра хрустят. Опираюсь локтями тебе на плечи - и обхватываю ногами. Ох, черт… Как мы доехали?
- Рицка, подожди, - ты смеешься, тихо, сбивчиво, - давай до комнаты доберемся.
Я дышу тебе в шею:
- Так неси, ты ж меня ухватил?
Ты коротко стонешь, когда я дотрагиваюсь до кожи языком, обхватываешь ладонью мой затылок:
- Рицка!
- И поскорее, - довершаю я шепотом.
Ты опускаешь меня на кровать, пытаешься отстраниться. Я не размыкаю рук:
- Соби!
Не сбежишь. Не теперь.
Ты вздыхаешь и садишься тоже. Хорошо, что мы успели разуться. Подцепляешь край моего свитера, я послушно поднимаю руки, и ты одним движением стягиваешь его. В темноте с шерсти сыплются белые искры. Волосы потрескивают, липнут к щекам.
Встаю на колени и тащу вверх твой пуловер. Ты не возражаешь, только смотришь на меня, неотрывно, почти не мигая.
И водолазку туда же. Кладу ладони тебе на пояс, а ты останавливаешь их, все еще на меня глядя. Потом опускаешь голову и киваешь. Я снимаю водолазку - а ты расстегиваешь мою фланелевую рубашку. Ложишься, укладываешь меня рядом и опять обнимаешь.
Ты горячий. Скольжу ладонями по твоим плечам, вжимаюсь бедрами, не могу удержаться. Ты гладишь меня по спине и… И сам подаешься навстречу.
Закусываю губу, хватаюсь за тебя:
- Соби!..
У тебя наконец глаза закрылись, дрожащими пальцами вожу по твоему лицу, по сомкнутым ресницам. Ты касаешься губами моей ладони:
- Что, Рицка?
- Ничего, - голос срывается, - все нормально.
Ты меня целуешь. Научил целоваться, отказаться не смогу… Голова кружится, я как пружина, хочу распрямиться!
Ты скользишь рукой по моей груди, по животу, расстегиваешь джинсы. У тебя в лице нетерпение. Я раньше не замечал или ты не показывал?
- Соби… - осторожно дергаю тебя за волосы. Ты смотришь на меня:
- М?
- Пожалуйста, - кладу ладонь на пояс твоих джинсов, - я тоже хочу…
Ты напрягаешься, так ощутимо, что застываешь почти. Приподнимаюсь, прижимаюсь к тебе:
- Соби, пожалуйста…
Ты целуешь меня в шею и чуть заметно киваешь. Неужто?!
Пуговица не слушается, молния не поддается, хоть плачь. Но я упрямлюсь. Ты стаскиваешь с меня джинсы, я спинываю штанины. Вот-вот сознание потеряю, так стараюсь соображать.
- Рицка, - шепчешь ты около уха. Не могу, стон вырывается сам. - Рицка, я не сбегу. Уступи себе.
Уступить?.. Я отчаянно тянусь навстречу твоим пальцам. Не себе… тебе… Ты же знаешь, что со мной делать! Ох… За-ачем ты это сказал…
- Соби!!
Открываю невидящие глаза и пытаюсь вспомнить, как дышать. Нечестно - я все время все получаю первым! Возвращаю руку тебе туда, откуда ты ее убрал. Ты обнимаешь меня крепче.
- Ты же не против? - я должен спросить, даже если вопрос дурацкий.
- Нет, - шепчешь ты после паузы.
Я, оказывается, все-таки справился с застежкой, просто не понял в тот момент. С невероятным облегчением запускаю руку внутрь. Ты затаиваешь дыхание, прихватывая прядь моих волос, и начинаешь дрожать. Я пугаюсь. А если у меня не получится?
Осторожно складываю ладонь лодочкой, и ты приглушенно стонешь. Нет, только не отодвигайся. На всякий случай прижимаюсь к тебе. Ты накрываешь мою руку:
- Не бойся, Рицка. Все правильно.
Только не оттолкни меня, не оттолкни, бьется в голове. Скольжу кончиками пальцев по плавкам, забираюсь под резинку. Ты помогаешь мне и… и даже направляешь. Я нерешительно провожу вверх-вниз, как себе. Ты снова стонешь сквозь зубы:
- Рицка! - и обхватываешь мою ладонь своей. Прислоняюсь лбом к твоей груди, подстраиваюсь под движения. Ты всегда тихий, не то что я, но, наверное, тоже больше не можешь. Кусаешь губы, и все равно… Обнимаешь меня свободной рукой, горячо дышишь в волосы. Меня трясет как в лихорадке от этого. Не справиться.
Ты вздрагиваешь, вжимаешься в мою ладонь, захлебываешься воздухом - и долго-долго выдыхаешь, не отстраняясь, не шевелясь. Не отпуская меня.
А я, между прочим, рехнусь сейчас! Ёрзаю и пытаюсь лечь на спину, не убирая от тебя руку. Другая под боком, и ею вообще-то неудобно, но хоть как-нибудь! Ты открываешь глаза - не вижу, просто знаю - и наблюдаешь за мной.
А потом освобождаешь мои пальцы. Не вытаскиваешь мое запястье, не говоришь ничего, просто опережаешь мою левую ладонь своей:
- Прости.
- За что? - от смущения голос пропадает.
- Я должен был об этом подумать, - ты чуть улыбаешься. - Прости, Рицка, ты меня отвлек. Сейчас.
Да, сейчас, сейчас, немедленно! Вталкиваюсь в теплую влажную ладонь, откидываю голову тебе на плечо. Ты целуешь меня, попадая в один ритм с рукой. С-ума-сойти-Соби… Соби… да… да!
…Ты снова укрываешь нас покрывалом, вставать и расстилать постель нет сил.
- Мы точно извращенцы, - сообщаю я, устраиваясь удобнее. Ты фыркаешь, чертя круги у основания моего хвоста:
- Почему?
- Потому что все время этим занимаемся, - я машинально обвиваю им твою руку.
- Не слышу неудовольствия, - ты дуешь на мой сырой лоб.
- Его и нет. Просто Кио точно не понял бы.
- А мы ему не скажем, - ты дотрагиваешься губами до моей брови.
- Ясное дело. Это только нас касается, - я придвигаюсь теснее.
- Только нас, - повторяешь ты задумчиво. - Тебе удобно, Рицка?
Хочу всегда слышать тебя таким, как сейчас. Киваю.
- Тепло?
- Ага. А чаю попьем потом?
- Непременно, - ты, кажется, улыбаешься. - Как только захочешь.
- Лежи пока, - предупреждаю на всякий случай.
- Я же сказал, когда ты захочешь, - ты потягиваешься и гладишь меня по плечу. - Потом можем посмотреть, какие кадры из отснятого удались. Как ты считаешь?
Я киваю:
- Через полчаса.
…Что ты там говорил про «ждать два года»?
*
Через полчаса не получается: мы засыпаем. Я открываю глаза, когда за окнами уже чернильные сумерки. Ты лежишь на спине, раскинув руки. Ни разу не видел, чтобы ты так спал.
Поднимаю голову с твоего плеча, опираюсь на локоть и вглядываюсь в твое лицо. Спокойное. Правда спокойное. Оно очень изменится, когда я тебя разбужу? Облизываю губы, кладу ладонь тебе на солнечное сплетение - я обычно лбом как раз в него упираюсь, когда ты меня обнимаешь.
- Соби?
Ты просыпаешься так медленно, я даже губу прикусываю. Раньше всегда… Ладно, это раньше было. Видишь меня над собой и улыбаешься:
- Рицка. Поздно уже?
- Не знаю. Но явно вечер.
- Вечер был, когда мы приехали, - ты обнимаешь меня. - Сейчас, наверное, уже ночь. Будем пить чай?
- И фотки смотреть, - напоминаю я. - Ты же меня все равно на завтра отпросил из школы. А сам в университет пойдешь?
Ты что-то взвешиваешь:
- Нет. Если хочешь, пропущу день.
- А тебе за прогул ничего не будет? - я прищуриваюсь. Ты качаешь головой и пытаешься пригнуть меня к себе. Ну да, опять мне рот закроешь! - Соби!
- У нас полусвободное посещение, - ты ослабляешь нажим, - к тому же завтра первый день семестра. Ничего страшного.
- А если там что-нибудь важное скажут? - продолжаю я. Ты чуть улыбаешься. - Соби!
- М? - ты улыбаешься заметнее.
- Ты мне думать мешаешь!
- Рицка, что-то действительно важное я узнаю и от Кио, - ты будто не слышишь предупреждения. - Если, конечно, ты не отправишь меня учиться.
Вздыхаю и мотаю головой.
- Вот и отлично, - ты приподнимаешь меня за плечи и садишься, тронув губами щеку. Все-таки поцеловал, да? - Пойдем собирать на стол.
Ты встаешь, проходишь к шкафу и что-то достаешь из него. Ну да, в водолазке сейчас жарко будет. Не оглядываясь, застегиваешь пуговицу на джинсах, натягиваешь через голову вынутую вещь. А когда-нибудь на тебе и джинсов не останется. Точно говорю, Соби.
Уши при этой мысли сами встают вертикально. Нашел о чем думать, сейчас ведь на кухню выходить! И надо тоже одеться. Не в одних же плавках разгуливать.
- Рицка, вымой перед едой руки, - говоришь ты уже из коридора.
- Сам знаю! - я спрыгиваю с кровати. Старший, тоже мне!
Но я слышу, что ты улыбаешься. И разозлиться не получается.
В который раз думаю, что надо купить еще какую-нибудь маленькую лампу. Верхний свет после сумрака комнаты кажется слишком ярким. Я устраиваюсь в своем любимом углу на табуретке, кладу подборок на подтянутое к груди колено. Ты разливаешь чай:
- Рицка, красный или зеленый?
- Красный, - тонкий носик чайника замирает над твоей чашкой, потом перемещается к моей. - Ну и налил бы себе сначала!
Ты не отвечаешь, только чуть поводишь плечами. Правила вежливости, наверное. А я не знаю.
Ты усаживаешься на торце стола, придвигаешь ко мне хлебницу, в которой накрыто салфеткой печенье.
- Соби, у нас джем остался?
- Позавчера куплен твой апельсиновый, - ты встречаешься со мной взглядом. Я торопливо встаю и заглядываю в холодильник. Видимо, это безнадежно: как ни посмотришь, так не знаю, куда руки девать или глаза спрятать.
- Почему мой? - спрашиваю, нашаривая на полке банку.
- Потому что он тебе нравится, - ты легко дергаешь меня за хвост. - Ты решил там зимовать?
- Оставь же ты хвост в покое! - я возмущенно выпрямляюсь, закрывая дверцу. У тебя невозмутимое выражение лица:
- Как скажешь. Просто до него было легче всего дотянуться.
- Хвост не для того, чтобы за него тащить! - сообщаю, снова садясь.
- Нет? - ты лукаво глядишь на меня. - А каково его предназначение, Рицка?
Я кошусь на тебя исподлобья:
- Пей чай!
- Пью, - ты прячешь улыбку и протягиваешь мне маленькую ложку. - Для джема.
Ты отпиваешь каркадэ, а я не могу отвести от тебя взгляд. Сразу не дошло, а сейчас… На тебе футболка. С рукавами до локтя и открытой шеей. А на горле нет бинтов. У тебя волосы вперед падают, не все буквы видно, и шрамы теперь не такие толстые и выпуклые, как раньше, но дело не в этом. Ты… я даже не знал, что у тебя такие вещи есть. Почему ты не носил? Ужасно хочется до тебя дотронуться.
Стискиваю чашку, и ты опускаешь мне на локоть ладонь:
- Рицка?
Торопливо качаю головой:
- Все в порядке.
- Точно?
- Да, - я поднимаю голову. - Давай фотографии смотреть?
- Конечно, - соглашаешься ты. - Сейчас я к тебе присоединюсь.
Ты открываешь воду, ставишь к раковине чашки, а я отправляюсь искать фотоаппарат. Надо сначала перегнать снимки в компьютер, с него на диск, а потом вставить его в DVD-плеер. Ты обещал как-то упростить этот механизм, но я пока не понял, как.
Как раз успеваю забить до конца ту болванку, на которой наши с тобой кадры, когда ты появляешься из кухни. Судя по тому, что пахнешь дымом, курил у форточки. Я дергаю носом и киваю тебе на подушки:
- Подтаскивай и садись.
Ты внимательно изучаешь меня:
- Тебе не нравится, Рицка? Почему ты не скажешь?
- Ты о чем? - я вынимаю диск и жду выключения компьютера.
- Ты знаешь, о чем, - ты усаживаешься, скрестив ноги, и ждешь моего ответа.
- А зачем я буду что-то говорить? Может, сам еще курить начну, - я подхожу к телевизионной тумбе, включаю плеер и телевизор.
- Это предупреждение? - ты, кажется, чуть напрягаешься.
- Это рассуждение, Соби, - вставляю диск и беру оба пульта. - А много кадров должно быть. Папка «Саппоро», на, ищи, - протягиваю тебе пульт от DVD.
Ты обхватываешь мое запястье и тянешь вниз:
- Садись ко мне.
Я не двигаюсь:
- Давай я лучше подушку ближе придвину?
Ты отводишь глаза:
- Ладно.
Что я такого сказал? Хмурюсь и опускаюсь перед тобой на колени:
- Соби, перестань!
- Я ничего не делаю, Рицка.
- Угу, - киваю я. - Совсем ничего. Ладно, ты включаешь или нет?
Подушка, конечно, широкая, нам обоим хватает места. Вот только я спиной к тебе прижимаюсь. И твоим спокойствием ну никак не обладаю!
Какой яркий день был все-таки. Хорошо, что у фотоаппарата есть функция антизасветки, и все равно небо кое-где почти белое, а было ведь ослепительно-синее. Снежные статуи поглощают солнце, а ледяные отражают, как зеркала. На нескольких снимках мы с тобой вместе - так, как по осени в парке щелкались: я стою на цыпочках, обхватив твой локоть, а ты держишь фотоаппарат на отлете. Разница разве что в обстановке да в твоем выражении лица. Раньше оно было такое, словно ты на работе. Накрываю ладонью твою руку, лежащую у меня на талии:
- Спасибо, Соби.
Ты тепло вздыхаешь мне в ухо:
- Рицка, я хотел задать тебе вопрос.
Я молча киваю, от твоего тихого голоса делается трудней дышать.
- Что ты думаешь о предложении сэнсея?
Я вздрагиваю и оборачиваюсь:
- О чем?!
- О предложении приехать в Семь Лун, - повторяешь ты очень ровно. - Для знакомства и ради того, чтобы ты получил представление о моей школе.
Ничего себе переходы у тебя. Я открываю рот, но не могу найти ни одного слова.
- Рицка, это никоим образом не принуждение, - ты, кажется, не так понимаешь мое молчание, - если ты против, просто скажи нет. Я много думал о таком варианте в последние пару недель, и вчерашний звонок сэнсея…
- Соби, - я откашливаюсь, и ты немедленно умолкаешь, - но тебе же Сэймэй запретил мне даже рассказывать! А ты предлагаешь туда ехать?!
- Ты говорил с Ритцу-сэнсеем по телефону, - напоминаешь ты, - и сказал, что мы приедем, если я смогу привести тебя. Так?
- Д-да, - куда ты клонишь? - он хотел со мной «пообщаться»… Но Соби! Тебе же нельзя этого делать?
- Приказы Сэймэя больше недействительны, - ты дотрагиваешься рукой до горла. - И я могу тебя привести.
Я автоматически вцепляюсь в твою ладонь:
- Почему ты сейчас об этом думаешь?
Ты сжимаешь губы и хмуришься:
- Я не хочу, чтобы ты впервые встретился с Сэймэем на поединке, где у вас не будет возможности пообщаться. Это во-первых. Во-вторых, при перспективе дуэли с ним и Нисеем крайне нежелательно было бы получить очередных противников из школы. Ты же знаешь, что после боев мне нужно какое-то время на восстановление. Я не хочу подставить тебя.
Смотришь мне в лицо. Как взрослому. Я прерывисто вздыхаю:
- Ты сказал, что сэнсей считает тебя человеком, который держится за иллюзию. Помнишь?
Ты чуть усмехаешься:
- Да, разумеется.
- И что он сделает, если мы явимся в Семь Лун? Что будешь делать ты?
- Тебя никто не тронет, Рицка, обещаю. Я буду рядом, и я защищу тебя. Ты моя Жертва, я подчиняюсь только твоим приказам.
- Соби, - меня дрожью прохватывает от твоих слов, - я не об этом! Тебе могут что-нибудь сделать?
После того, как мы столько раз отбивались…
- Думаю, нас попытаются разделить, - отвечаешь ты неохотно. - Но если ты будешь против…
- Буду! - бросаю я резко. - А твоему сэнсею я Имя покажу! И пусть только попробует к тебе подойти!
Ты прижимаешь меня к себе:
- Спасибо.
- Точно придурок, - я пытаюсь вырваться. - За что?!
- За поддержку, Рицка. Так ты согласен?
Я закрываю глаза.
«Именно с тобой в последние месяцы хотелось поговорить и мне, и моим коллегам».
Они не отстанут. А если явимся сами - или поймут, что мы одноимённые, или… А если или, отобьемся. С тобой никуда не страшно соваться. И хуже ведь уже некуда, наверное, раз ты сам предлагаешь.
«Рицка, Сэймэй любит тебя. Я всегда это знал».
Любит. Хм. И тебя тоже, видимо. Но как минимум один из нас его очень раздражает. Лучше выяснять, кто, имея равный запас информации. Силы у меня, ты говоришь, много. А вот теории мало.
Ты готов рискнуть. Ради меня, я знаю.
Не хочу, чтобы тебя снова и снова доводили на поединках. На одном потенциале держаться трудно.
Все верно. Только…
- Соби, только я хочу, чтобы мы везде ходили вместе. Вообще везде. Что бы они ни говорили. Если не согласятся, мы оттуда исчезнем. Можно так?
- Боец и не должен покидать Жертву, - ты слегка улыбаешься и дотрагиваешься до моей щеки. - Да, Рицка. - И переспрашиваешь после паузы: - То есть ты согласен?
Я отвечаю за тебя. Так Йоджи сказал. Кстати, можно позвонить Зеро - они ведь твердили, что явиться в Семь Лун в наших интересах. А может, с нами захотят?
Минами Ритцу. Я запомнил имя. Навыки гипноза - и болевые блоки, я догадался в конце концов, что это такое. Его Сэймэй очень не любил, да и мне не за что. Раз он так хочет посмотреть на меня… я тоже могу посмотреть на него.
Твое белое лицо после его звонков.
«Есть только один человек, которому я доверяю. Я говорю о Рицке».
- Соби, а если они захотят, чтобы я там учился, тогда что? Ты же уже закончил?
Ты тоже о чем-то думаешь, потому что почти судорожно прижимаешь меня к себе:
- Ничего страшного. Я уже учился в университете, когда был Бойцом твоего брата.
- Но вы жили отдельно!
Я не вижу, я чувствую твой кивок.
- А я так не согласен! Я без тебя там не останусь!!
Ты медленно выдыхаешь - и смеешься:
- Рицка, я пытаюсь позаботиться о твоей безопасности.
- А на свою плевать, как обычно? - я вцепляюсь в тебя покрепче. - Или с тобой, или никак!
- Хорошо, - ты пропускаешь через пальцы мои отросшие волосы. - Думаю, вопрос решаем. Существуют пары с куда большей разницей в возрасте, чем у нас. Это не проблема, Рицка.
- Тогда ладно, - глаза закрываются от твоих прикосновений, - тогда можно завтра съездить, а дальше будет видно.
- Завтра? - ты на секунду замираешь.
- А чего откладывать? - я трусь затылком о твою ладонь, и ты возобновляешь движения. - Все равно день свободный. Только у меня нет никакого желания школу менять, - дыхание начинает сбиваться, я очень стараюсь его сохранить. Ты ведь вроде ничего не делаешь! - Я к своему классу привык. И как насчет методов приучения к боли? - добавляю шепотом.
- Тебя никто не тронет, - повторяешь ты твердо. Я открываю глаза. У тебя такое выражение… - Никто, Рицка.
- Да я не боюсь, просто… - исхитряюсь повернуться и сесть спиной к телевизору, так, чтобы ноги поставить на пол за тобой, а локти тебе на колени. Дотрагиваюсь до твоей шеи, до выемки между ключицами, до рубцов: - Просто хочется кое-кому голову оторвать.
- Не надо, - ты опускаешь ладонь мне на спину и привлекаешь меня ближе. - Тебе все равно удалось невозможное, Рицка. И ты дал мне Имя. Поверь, это значит куда больше. А кое для кого куда обиднее, - твои губы трогает чужая, очень недобрая улыбка. И пропадает.
Интересно, что именно невозможное мне удалось?
- Соби, - я смыкаю руки у тебя за шеей, - мы в день уложимся?
- Думаю, да. Ночевать, по крайней мере, не останемся.
- Угу, - я сосредоточенно киваю. - Тогда давай, что ли, спать ложиться. И пообещай, что от меня ни на шаг!
Ты дышишь на мои губы, почти задеваешь:
- Ты боишься за меня?
Есть классный способ уходить от темы.
Но после поцелуя я все же откликаюсь:
- Будешь мне все показывать. И рассказывать. И при разговорах присутствовать.
- Думаю, сэнсеев будет интересовать в первую очередь твой взгляд на вещи, Рицка, - ты обнимаешь меня за талию. - Боец всегда подчинен Жертве.
- Кто сказал?
- Это правило школы, - ты пожимаешь плечами.
«Боец в паре главным не бывает, это закон».
А я надеялся, что мне удалось все забыть!
- Но я не учусь там, Соби. И меня устраивает, как есть сейчас! - сообщаю тебе новость. А то ты сам не догадаешься. - Так что придется им нарушить правила, а то мы возьмем и уйдем!
- Рицка, тебе нужна информация. Моих знаний недостаточно…
- Соби, мы им нужны больше! Да даже если только я! Все равно больше! Вот из этого и будем исходить!
- Ты приказываешь? - осведомляешься ты, наклоняя голову к плечу.
- Тебе от этого легче, что ли, будет? Можешь считать, что да!
Ты прикрываешь глаза:
- Спасибо.
Я - идиот. Кли-ни-чес-кий. Это же нарушение норм, которые тебе с моего возраста вбивали! Наверняка сам ты против них пойти не можешь. Шумно вздыхаю и обнимаю тебя сильнее:
- Соби…
- Все верно, Рицка, - ты гладишь меня по голове, - в самом деле. Хорошо, будет так, как ты скажешь.
Зато ты больше никогда не упоминаешь о приказах в нормальной жизни. А тут… тут я могу командовать. Правда могу. Только соображаю медленно.
- Так что ходи со мной и говори, что это я так хочу, - говорю глухо, устраиваясь у тебя на плече. - И пускай меня спрашивают.
- Ты уверен в решении? - ты снова перебираешь мои волосы.
- Причем давно, - я мрачно хмыкаю. - И не начинай о том, как оно мне тяжело далось. Без тебя все было бы много хуже.
- Я тебя люблю, - тихо произносишь ты, помолчав.
- Я знаю.
Прижимаюсь крепче. Каждый раз отвечать у меня просто не получается. Хорошо, что ты понимаешь.
- Наверное, действительно стоит лечь, - ты водишь пальцем по краю моего обычного уха. - Если поедем завтра… впрочем, можем и не ехать. В школу разрешена парная телепортация.
- А просто так, значит, нельзя? - я хмыкаю. - Ну и установки. Раз ты считаешь, что можно, зачем откладывать. И так ведь тянули.
- Рицка, - ты осторожно отодвигаешь меня, заглядываешь в лицо, - ты мог приказать раньше.
- Чтобы у тебя еще раз кровь горлом шла? Сейчас разозлюсь! - обещаю сердито. Ты улыбаешься. - И нечему радоваться!
- Мне просто нравятся твои реакции, Рицка, - вот точно побью сейчас. - Только, прошу тебя, будь очень осмотрителен. Слушать будут каждое твое слово. Каждый твой взгляд будет замечен и оценен. Семь Лун крайне в тебе заинтересованы. Пожалуйста, помни об этом. Далеко не всему из того, что ты услышишь, стоит верить. Или принимать за полную версию.
- А я вообще верю только тебе, - фыркаю я. - Так что могут особо и не стараться. Соби, мне не хочется в эту школу, пойми ты!
- Только мне? - повторяешь ты медленно.
- А то ты не знаешь! Нет, погоди! - ты явно собираешься целоваться.
- Тогда отчего ты соглашаешься?
- Начнем сначала, что ли? - я недоуменно пожимаю плечами. - Чтобы от нас отстали. И чтобы сказали, что с Сэймэем делать.
- Сэймэй… - начинаешь ты, но я перебиваю:
- Вот когда придет и все объяснит, причем оч-чень убедительно, тогда и будем разговаривать. Все, Соби. Больше ничего о нем не хочу слышать.
Да, мне больно. И ты видишь, что больно. Продолжишь?
Ты вздыхаешь и киваешь:
- Конечно, Рицка. Договорились.
- Тогда давай фотки досматривать, - я исхитряюсь еще раз повернуться и прислоняюсь к тебе. Вообще я не уверен, что мы доглядим до конца. Но попробуем.
*
Я не верил в судьбу. Я и сейчас в нее не верю. И тебя отучаю.
Смотри: ты хотел мне принадлежать, помнишь, ты говорил? И у нас появилось общее Имя.
Я хотел узнать о Семи Лунах и что случилось с моим братом. Второе уже знаю. О первом завтра расскажут твои учителя.
А еще… на грани сна… мне приходит мысль, что я однажды проснусь, а уши останутся на подушке. И хвост отпадет, говорят, это совсем не больно…
Так вот я точно знаю, Соби, кто будет главным.
Нет никаких законов.
Есть только то, чего мы хотим.

Конец.

---

фанфик по Loveless "Я тебя научу" глава 16

Название: Я тебя научу
Фендом: Loveless
Автор: Serpensortia
Бета: Эль Цета
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс
Пейринг: Соби/Рицка
Содержание: дорога к доверию.
Отказ от прав: не мое и не претендую.

Глава 16


- Рицка-кун, что случилось? - Юйко трогает меня за локоть и встревоженно разглядывает. Я неопределенно пожимаю плечами, но она не отстает: - Вы с Соби-саном поссорились?
Я удивленно поворачиваюсь к ней:
- Нет. Просто настроение не очень, и все.
- А, понимаю, - она дергает висящий на шее шнурок с ключом от дома. - У меня тоже вчера было плохое настроение, Рицка-кун. Но потом, когда мама пришла домой и принесла мои любимые роллы, оно исправилось! Дать тебе попробовать? Я захватила в школу!
- Нет, - я подпираю кулаком щеку. - Не хочу.
- А что тогда сделать?
- Ничего, - я хмуро смотрю на доску. - Представь, что все нормально.
- Как это? - она растерянно хлопает длинными ресницами.
- Юйко-сан, - очень вовремя подходит Яёи, - Ми-тян купила мне следующий том той манги, которая тебе нравится, помнишь? Возьмешь почитать?
- Возьму, возьму! - Юйко хлопает в ладоши, а я встречаюсь с Яёи глазами. У него понимающий взгляд. Ну что они за меня взялись со вчерашнего дня, честное слово! Я отворачиваюсь. Хорошо, что звонок звенит. Еще пара уроков - и по домам. То есть все по домам, а мне еще кое-куда.
Сегодня пятница, мы собрались к маме. Вообще ты предложил вчера, но у меня не хватило духу. Очень стыдно было, но я сослался на то, что уроков много. Ты только сжал мое плечо: «Хорошо, Рицка, как хочешь». Я вспыхнул и сказал, что завтра. А завтра - сегодня.
Не представляю, как мы придем. Как там мама. Если он правда был дома, что с ней от его прихода стало? Правда, когда я в среду позвонил, она со мной нормально разговаривала, но я знаю, что это ничего не значит. Ты тоже сказал, что надо проверить. И что со мной сходишь.
…Я вытребовал, чтобы ты не провожал меня вчера в школу. И сегодня тоже. Сказал, что ничего не изменилось так, чтобы теперь вообще не расставаться. Не можешь же ты целый день у школы проторчать, охраняя меня! Правда, вид у тебя был такой, словно ты на это вполне согласен. Я показал тебе кулак: «Даже не вздумай». Ты вздохнул и согласился.
Я доехал до школы, просидел полтора урока, и мне пришло в голову, что, может быть, я здесь как раз в большей безопасности. А ты дома, и если тебя вызовут… Вдруг решишь все-таки не звать? Попробуешь еще раз меня без меня защитить…
Мне при этой мысли стало очень не по себе.
Звать мысленно я не стал - какой смысл, с тебя обещание надо брать, вцепившись покрепче, чтобы увильнуть не мог. Так что я только и пережидал уроки, чтобы поскорее закончились: ты бы меня встретил, и я добился от тебя слова, что не будешь рисковать в одиночку. Через десять минут на мобильник пришла смс-ка. Я прочел сообщение и хмыкнул, Шинономе-сэнсей даже сделала мне замечание.
«Рицка, перестань так громко думать. У меня все нормально. Я тебя встречу».
Замечательно. Я набил: «Решил все же читать мои мысли без связи?»
На перемене от тебя пришел ответ: «Нет, я просто чувствую твое настроение. Не беспокойся».
Пошутил, да? Не беспокоиться. Я захлопнул телефон, потом открыл снова и набрал: «Ладно, приезжай».
После звонка я одним из первых вышел в коридор и выглянул в окно. Тебя на месте не оказалось. У меня сердце в пятки бухнулось: ты же никогда не опаздывал, если обещал прийти! Закрыл глаза, сосчитал до трех, открыл снова. И увидел тебя, как всегда с сигаретой, стоящего спиной к школьным воротам. Будто из воздуха возник. Я отправился одеваться.
Ты как обычно протянул мне руку: «Рицка?». Я ее принял, и ты тут же незаметно погладил мои пальцы. У меня внутри что-то вздрогнуло. Я попытался отобрать ладонь. Ты не отдал, а Юйко поглядела с таким интересом, что вырываться стало себе дороже. Потом от расспросов не отделаться. Хотя почему они с Яёи до сих пор ни о чем не спрашивают, тоже странно. Наверное, считают, что нам можно ходить за руку, потому что мы друзья. Ага, друзья. Если это так называется.
Мы попрощались и пошли на остановку. Завернули за угол, и я решительно остановил тебя:
- Соби, ты как сюда добирался?
Ты выгнул бровь:
- На автобусе, конечно. Как иначе?
- Соби, - предупреждающе начал я, но ты только рассмеялся:
- Честное слово. Я перешнуровывал ботинок, поэтому ты не сразу меня заметил.
Я только рот открыл. Нельзя же постоянно отвечать на незаданные вопросы! Ты посмотрел, как я ищу слова, и объяснил:
- Я ощущаю твой взгляд, когда ты смотришь из окна. И знаю, если ты обо мне думаешь.
Ого. А я считал, это только я на тебя так ненормально реагирую… потому что мы теперь… ну, ближе стали.
- А раньше так же было? - спросил я для уточнения. Ты удивился:
- Нет.
- Тогда почему сейчас? - я почувствовал себя ужасно глупо. Ты покачал головой:
- Имя, Рицка. Твое Имя.
- Не мое, а наше! - поправил я полусердито. Ты сжал мои пальцы:
- Наше?
- Что ты как маленький! - я смутился и почти взаправду разозлился. - Будто у тебя нет ничего своего! Говоришь, что Имя - мое, ты - мой…
- Так и есть, - ты недоуменно нахмурился. - А что?
- А то, что Имя у нас общее и я тоже твой! - выпалил я и отвернулся. Ты так и не отпустил мою руку, и я ощутил, что ты вздрогнул:
- Спасибо, Рицка.
Я вздохнул. Ты положил свободную ладонь мне на плечо:
- Я этого не забуду.
- Уж постарайся! - я пытался говорить как можно увереннее. Ты обошел меня и опустился на корточки, поддернув пальто. Ты давно так не делал. Я отчаянно покраснел:
- Встань сейчас же! Нас увидят!
- Не увидят, - ты заглянул мне в глаза. - Я хочу на тебя посмотреть. Можно?
- Что, давно не видел? - я попробовал вырваться, но ты не дал, поймал мою вторую руку:
- Мне не надоедает смотреть на мою Жертву.
У тебя глаза были светлые и очень глубокие.
- Не майся дурью, Соби. Пошли уже! - я вздохнул. Вечно ты…
Ты перехватил меня за локти, притянул к себе. Я сопротивлялся, но ты все равно успел поцеловать. Меня будто обожгло, я оторвался:
- Быстро пошли, кому говорю!
Ты улыбнулся и выпрямился. Я взялся за твое запястье покрепче, порадовался, что коленки не дрожат, и мы отправились на остановку.
Вечером я стребовал с тебя слово, что ты позовешь, если я буду в школе, а ты ощутишь вызов. Ты непонятно поглядел и сказал:
- Да, Рицка. Обещаю.
- Честно? - уточнил я на всякий случай.
- Да. Сражение в одиночку может иметь для меня непредсказуемый результат. И, - ты прищурился, - мне не хочется потом иметь дело с твоим неудовольствием.
Я шумно выдохнул:
- Хочешь сказать, ты понял, что без меня опасно?
- Рицка, не обедняй мои интеллектуальные способности, - ты отвлекся от очередной зарисовки и выглянул из-за мольберта. - Конечно, я давно это понял.
- Какое счастье, - пробормотал я, прячась за учебником. А потом вник в услышанное. - Соби, ты что, знал, что это настолько трудно, и все равно предлагал, чтобы я не вмешивался?!
Ты промолчал. Я поднял голову:
- Я, между прочим, вопрос задал!
Ты задумчиво уставился в окно, за которым сгустились сумерки:
- Да.
Я сжал кулаки. Слез с постели, подошел к тебе, остановился в двух шагах и уставился в упор. Тебе, кажется, стало не очень уютно:
- Рицка, ну что ты. Мы же договорились. Я этого не сделаю.
- Вот именно, Соби! - я упер кулаки в бедра. - Иначе, честное слово, не знаю, что я сделаю!
- Я уже сказал: мне вовсе не хочется столкнуться с твоим неудовольствием, - ты согласно кивнул и провел кончиком деревянной кисточки по моему лбу: - Не сердись.
- Я не сержусь, - я почесал лоб, - а предупреждаю! Не ввязывайся!
- Не буду, - ты осторожно протянул мне руку. Я сжал ее:
- Ты мне живой нужен. И в случае чего я тебя с того света достану и всыплю! Мало не покажется!
Ты рассмеялся, отложил кисть и привлек меня ближе:
- Угрожаешь?
- Да, - сказал я уверенно. - Ты, конечно, старше, но… Если с тобой что-нибудь случится… я…
Голос почему-то упал до шепота. Ты нагнулся и бережно отвел с моего лба челку:
- Обещаю, пока нужен тебе - я уцелею.
- Тогда ты всегда будешь целым, - я уткнулся тебе в плечо. - Всегда.
… А теперь друзья спрашивают, почему я грустный. Но если объясню, они или в ужас придут, или расскажут кому-нибудь. Нет. Мы сами разберемся.
После звонка с последнего урока мы одеваемся, и я поспешно выхожу на улицу.
- Рицка-кун, - Юйко надевает перчатки, - а Нацуо-сан и Йоджи-сан тебя больше не встречают, да?
Яёи опускает ушки. Но я все равно не могу сказать, что Нацуо без Йоджи вообще ни разу не видел. Ты говорил, что ты тоже. Нет, пусть сами разбираются. Не буду лезть.
- Они, кажется, заняты переездом, - вспоминаю я. - Обещали, что позовут нас с Соби в гости, когда обустроят квартиру. А пока им некогда.
- Ой, как интересно! - Юйко оживляется. - Переезд! Они что, собираются жить вместе, да? И им родители разрешат?
- Они всегда вместе, - говорю я, не подумав. - Никогда не расстаются.
- Никогда-никогда? - разочарованно переспрашивает она. - Совсем?
- Совсем, - я кошусь на нее. - Им, по-моему, никто больше не нужен.
- Но вы же с ними дружите, - вступает Яёи. Он Нулей видел только у меня на дне рождения, но запомнил. - Ты и Соби-сан?
Дружим? Я пожимаю плечами:
- У нас просто есть общие интересы.
У Юйко поникает даже пушистый хвостик:
- Я поняла, Рицка-кун. Юйко поняла. Пока! До завтра!
Она срывается с места и убегает. Кажется, это первый раз, когда она с тобой не поздоровалась. Если вообще заметила. Я-то тебя вижу с момента, как мы вышли из школьного подъезда. И ты меня тоже. Я знаю, что ты за каждым моим шагом наблюдаешь. Меня это даже больше не раздражает.
- Юйко-сан… - тянет Яёи, глядя себе под ноги.
Я молчу. Нацуо сам ее тогда с нами в кафе позвал! А я не могу объяснить, что они пара! Даже если Юйко мой настоящий друг. Есть то, чего ей знать не надо.
Кажется, я начинаю понимать, почему ты мне поначалу ничего не рассказывал.
- Рицка, - ты затаптываешь очередной окурок. За последние три дня ты весь пропах дымом. В квартире не куришь, на балкон выходишь, но какая разница. - Как дела? Я окликнул Юйко-тян, но она меня, кажется, не услышала.
- Потом расскажу, - я смотрю на тебя, а ты успокаиваешься. Почему я раньше не чувствовал? Ах да. Ты же говорил. Имя… Значит, ты ощущаешь, что я тебе рад?
- Хорошо, - ты киваешь. - Яёи-тян, как дела?
- Спасибо, Соби-сан, - он понуро проходит мимо. - Все замечательно. До свидания. До завтра, Рицка.
- До завтра, - я недоумеваю. Да не настолько нравится Нацуо Юйко, чтобы он так расстраивался!
- Куда пойдем? - ты поправляешь на мне шапку и ждешь, что я скажу. Я с силой закрываю, потом открываю глаза:
- К маме. Мы вчера собирались. Ты не передумал?
- Конечно, нет, - ты пропускаешь меня на полшага вперед, - идем. - И добавляешь: - Все будет хорошо.
*
Я отпираю дверь, вытаскиваю из замка ключ. Ты отстраняешь меня и первым входишь в полутемную прихожую. Я настороженно прислушиваюсь. Тихо. Странно, время четвертый час, мама должна быть дома. И ее пальто висит на вешалке… Мы переглядываемся.
- Разувайся, - говорю я, сбрасывая ботинки. - Если мамы нет, подождем немножко.
- Хорошо, - ты расстегиваешь пальто.
Из гостиной доносится какой-то звук. Я автоматически подбираюсь. Мне даже в голову не пришло… А вдруг он здесь? Он же где-то остановился?! Ты опускаешь руку мне на затылок:
- Нет, Рицка. Это не Сэймэй. Я бы знал.
Да, верно. Я киваю, не оборачиваясь, и иду к комнате. Останавливаюсь у косяка, заглядываю внутрь.
Мама дома. Она сидит в своем любимом кресле и напряженно смотрит на меня. Я вздрагиваю, пячусь, встаю тебе на ногу, оступаюсь… Ты ловишь меня и обнимаешь за плечи.
- Добрый день, Аояги-сан, - говоришь вежливо и проходишь в комнату, как-то ухитрившись оставить меня за спиной. - Рицка хотел зайти в гости и пригласил меня составить ему компанию.
Мама не отвечает и по-прежнему сидит неподвижно. Мне не по себе под ее взглядом. Ты непринужденно улыбаешься - если бы я знал тебя меньше, я бы поверил твоей улыбке. Хорошо, что ты здесь. Только будь осторожен. Разве ты не замечаешь?
- Рицка, - произносит мама. Мне очень хочется оказаться как можно дальше отсюда. Исчезнуть. Ты встаешь около окна и внимательно наблюдаешь, скрестив на груди руки. - Ри-ицка… И вы думаете, я поверю? Сначала подменили одного ребенка, а теперь подсовываете двойника второго! Кто вы такие! Что вам от меня надо!
Мамино лицо искажается. Я задыхаюсь и не могу сдвинуться с места, а она продолжает:
- Ты не Рицка! Не Рицка! Ты только притворяешься им! И передай тем, кто тебя подослал, что Сэймэй умер! Так что с ним вы просчитались!!
- Мама, - я не знаю, что сказать. Я снова не готов. Она так давно не кричала, что я не ее сын… Мама вскакивает с кресла и хватает нож для разрезания бумаги:
- С меня хватит! Ты больше не придешь!
Хочу побежать, а ноги не слушаются. Сейчас мне опять достанется…
Но мама не приближается. Она кричит, но почему-то не подходит. Я не сразу понимаю, что ты удерживаешь ее, не давая вывернуться. И что-то говоришь, я не слышу, что, в самое ухо. Кажется, время остановилось.
- Это Рицка, Аояги-сан, - разбираю наконец твой мерный голос. - Вы не причините вреда Рицке. Это ваш сын. Это Рицка. Аояги-сан, вы понимаете меня?
Мама слабо, жалобно улыбается и опускает нож. Он падает на кресло.
Я наконец выдыхаю. Сердце колотится как сумасшедшее.
- Соби… - ты переводишь на меня непроницаемый взгляд. - Отпусти. Всё.
Ты оценивающе всматриваешься в мамины глаза, ты выше и сильнее, чем она. И отпускаешь. Мама трет запястья, неуверенно поводит правой рукой - наверное, ты ее заломил. И… будто видит нас:
- Рицка! Соби! Как удачно, что вы пришли! Обедать будете?
- Если вы пожелаете нас кормить, - ты вежливо склоняешь голову.
- Непременно пожелаю, - мама выходит из комнаты, потрепав меня по голове, и окликает с лестницы: - Мойте руки и за стол!
Ты на меня смотришь. Не надо. Не смотри.
Я отворачиваюсь, закрываю руками лицо. Слез нет, сил тоже. Если бы я все еще жил здесь, а тебя не было… Что бы со мной стало после прихода брата? И он… как он мог так поступить с мамой? Неужели нельзя было о ней подумать?!
- Рицка, - ты обнимаешь меня, привычно гладишь по спине. - Рицка, не надо. Все уже кончилось.
Мой голос от прижатых ко рту ладоней звучит глухо:
- Что ты ей еще сказал? Ты говорил о Сэймэе?
- Да, - твоя рука на секунду останавливается. - Я сказал, что ей приснилось его возвращение. За такое короткое время мне больше ничего не удалось придумать. На сегодня это сойдет, а дальше… дальше посмотрим.
Я вздыхаю и киваю. Если он придет к нам домой… К тебе и ко мне… У меня будет к Сэймэю несколько вопросов. Разных.
- Рицка, соберись, - ты легко тянешь меня за кошачье ухо. - У тебя получится. Ты же не хочешь сейчас сбежать? Мама уже погрела нам обед, я отсюда чувствую.
Я всхлипываю, ты наклоняешься и касаешься губами моей макушки:
- Хочешь уйти?
- Нет, - я прикладываю усилие и выпрямляюсь. - Мы останемся.
Ты улыбаешься - чуть-чуть. Вопросительно поднимаю брови: что?
- Тебя стоило ждать, Рицка.
Я хмыкаю:
- Ты идешь?
- Иду. Тем более что нас уже второй раз приглашают.
*
Дома после ужина я встаю к раковине мыть посуду. Ты пытаешься возразить, но я мотаю головой:
- Я вымою. Если хочешь, можешь тут посидеть.
Ты пожимаешь плечами:
- Ладно.
Конечно, у мамы мне кусок так и не полез в горло. Я поел совсем чуть-чуть, и когда мы приехали домой, ты первым делом спросил, хочу ли я есть. Я помялся и честно сказал, что да, хочу. Ты довольно кивнул и направился на кухню. Я тоже пришел, устроился в своем любимом углу на табуретке.
- Соби, почему я вечно голодный?
Ты обернулся от микроволновки:
- Ты просто растешь. Это нормально.
- Чувствовать себя обжорой?
Ты присел на край стола:
- Глупости, Рицка. Ешь, сколько хочешь, тебе необходимы калории. И чтобы тянуться вверх, и чтобы подкармливать мозги перед экзаменами.
- Тебе-то откуда знать? - посопел я. Ты отошел к холодильнику, открыл дверцу:
- У меня было так же. Что хочешь на гарнир?
- Соби, - я ополаскиваю твою чашку, - почему он… Сэймэй… не сделал как ты? Ему что, трудно было маму успокоить?
Ты задумчиво вертишь в руках сигаретную пачку и косишься то на меня, то на закрытую форточку. Я встряхиваю головой:
- Открывай, чего ты!
Ты киваешь, открываешь шпингалет и закуриваешь, выдыхая дым на улицу. Потом отвечаешь:
- Сэймэй не мог сделать того, что делаю я, Рицка. Жертв учат навыкам гипноза, однако строго в рамках программы. Они не могут применять его вне своей пары. То, что у него работало со мной, с мамой получиться не могло. Я знаю наверняка: Сэймэй всегда переживал из-за неудач.
- А он что, пробовал? - я удивленно поворачиваюсь. - Пытался применять… не к тебе?
Ты сжимаешь губы. Черт, я, наверное, по больному попал. Но ты откликаешься.
- Пробовал. Безрезультатно. А Сэймэй не любит поражений. Он сердился и не скрывал от меня, почему.
- Если терпеть не мог неудач, почему не скрывал? - я хмурюсь.
- Потому что вообще был довольно откровенен, - ты усмехаешься. - Правда, его самого это раздражало.
- Откровенность?
Мы говорим о нем. Мы говорим о нем!! Я даже дышать боюсь.
- Можно сформулировать иначе. Я всегда знал причину его гнева. А Сэймэй хотел быть загадкой, - ты на секунду улыбаешься, - он не желал, чтобы я понимал его.
- Почему?! - я широко раскрываю глаза. - Но ведь… когда понимают… это же так здорово!
- Для тебя, Рицка, - ты глубоко затягиваешься, не сводя с меня глаз. Я беру из микроволновки пароварку, ставлю под воду. - Тебе не дует от форточки?
- Не-а, - я повыше засучиваю рукава свитера. - Значит, он пришел домой, узнал, что меня нет, расстроил маму, а потом явился к тебе?
- Так и есть. Думаю, он больше не планировал заходить домой, когда понял, что ты не живешь там. Он мог посетить маму ради тебя.
- Ага, и придя сюда, не захотел меня видеть, - угрюмо завершаю я. - Не сходится, Соби.
- У меня больше нет объяснений, - ты пожимаешь плечами и выкидываешь окурок.
А у меня есть. Он мог прийти за диском. И не найти.
Я намыливаю пластиковые стенки пароварки. Не знаю ни о каком диске, и знать не хочу.
Ты закрываешь форточку и смотришь в окно. Не оборачиваясь.
- Он сказал, что вызовет нас, - говорю я после молчания, закрывая кран.
- Не нас, а меня, Рицка, - поправляешь ты. - Думаю, Сэймэй не считает, что ты сможешь отнестись к нему как к противнику. Или отдавать приказы против него.
- Да плевать, как он считает! - я вытираю руки. - Главное, что думаешь ты!
- Я верю тебе, - отвечаешь ты просто.
Я опускаю голову:
- Ладно.
- Сколько у тебя завтра уроков? - уточняешь ты, когда мы идем в комнату.
- Четыре, завтра же суббота, - я включаю компьютер, достаю из школьной сумки тетради, учебники и ручку. - Встретишь?
- Обязательно, - ты отодвигаешь от стены мольберт. Я смотрю, как ты его устанавливаешь, как прикидываешь освещение.
- У тебя ведь каникулы вроде?
- До следующей недели. Но кое с чем можно разобраться прямо сейчас. Ты тоже займешься уроками? - Я киваю. - К тому же послезавтра у нас весь день занят.
- У нас? - переспрашиваю я. - Чем?
Ты склоняешь голову к плечу:
- Саппоро. Юки-Мацури. Ты забыл?
Ты серьезен.
- Нет, - я подтягиваю к груди колено, обхватываю руками. - Просто я думал, что все отменяется. Из-за… ну, в общем, из-за этого всего.
- Рицка, мы не можем сидеть дома и отказываться от планов! - ты подходишь к столу, мне приходится поднять голову, чтобы взглянуть тебе в лицо. - Разве не ты говорил, что жить взаперти невозможно?
- Я?
- Когда у нас в последний раз были Нацуо и Йоджи.
О. Так вот почему…
- Ты уже тогда знал? То есть догадывался?
Ты киваешь:
- Подозревал - будет еще точнее. Однако когда ты сказал, что не хочешь жить под постоянным присмотром, я тебя услышал. Поэтому сейчас не вижу причин отказаться от поездки.
Я мрачно вздыхаю.
- Не бойся, Рицка. Мы же отправимся вместе, а не порознь.
- Теперь я понял, почему ты тогда злился, - хмуро сообщаю я.
- Я не злился, Рицка.
- Рассказывай! - я отнимаю у тебя руку. Когда ты успел ее взять? - Ладно. У меня уроков куча.
- Так мы едем? - уточняешь ты мягко.
- Едем, раз ты говоришь, что можно.
Надеюсь, что ты прав.
- Тебе не должно быть страшно, Рицка, - настойчиво повторяешь ты.
- А мне с тобой и не страшно, Соби.
Ты улыбаешься:
- Спасибо. Это хорошо.
- Иди рисуй! - я возмущенно отворачиваюсь, пока ты не надумал меня поцеловать. Потому что иначе непонятно, во сколько я доберусь до составления географической диаграммы.
*
Ты встречаешь меня после уроков на обычном месте. Юйко сегодня подходит к тебе первой:
- Соби-сан, здравствуйте…
- Юйко-тян, - ты улыбаешься.
Я тебе вчера рассказал, из-за чего она умчалась. И как зайца для Нацуо сшила. Ты выслушал и спросил, не кажется ли мне, что ты меня ограничиваешь. Я только глаза вытаращил: с чего ты взял? Ты помедлил и объяснил, что Нули почти ни с кем не общаются, разве что с нами. И между собой. И совсем не расстаются. А у нас почти так же.
Я не понял, какое мы имеем к этому отношение. Тем более что мы очень даже общаемся: я в школе, ты в университете. Ты нахмурился и сказал, что не хочешь меня связывать. Что если я захочу с кем-нибудь дружить, то…
Ты лежал на кровати, оперевшись на локоть, и читал. Я встал из-за стола, подошел, дождался, чтобы ты поглядел на меня, запустил руку тебе в волосы и дернул. Не сильно, но чувствительно:
- Надоело слушать одно и то же!
Ты фыркнул:
- Я лишь предположил, Рицка.
- Дурацкие у тебя предположения!.. - я сел на край кровати, ты тут же обнял меня и потянул к себе. Я уперся:
- Нет, слушай! Меня устраивает общение с тобой, Яёи и Юйко! И Кио еще! Разве мало?
Ты пожал плечами и продолжил меня тащить.
- Соби, я уроки делаю!
- Я тебя отвлекаю? - осведомился ты, опрокидывая меня и глядя сверху. Я хмыкнул:
- А что, помогаешь?
Ты убрал руку и подождал. Я зажмурился и велел себе встать. Честно велел! Потом вздохнул и приоткрыл один глаз. Ты пощекотал мне прядью волос кончик носа. И поцеловал.
- Соби-сан, вы не хотите пойти куда-нибудь погулять? - Юйко размахивает руками. Яёи держит оба портфеля и не сводит с нее глаз. Не понимаю девчонок. Она же дружит с Яёи, ей мало, что ли?
- Спасибо, Юйко-тян, - ты склоняешь голову. - Как скажет Рицка. Рицка?
Я пару раз пинаю дверцу школьных ворот:
- Ну… можно в парк пойти…
- Или в кафе, - предлагает Яёи, - пообедаем.
- Если обедать, то лучше ко мне, - тут же встревает Юйко, - у меня как раз никого нет дома!
- В самом деле, Юйко-сан? Здорово!
Ты смотришь на меня и ждешь окончательного ответа. Я открываю рот, чтобы сказать «идемте», и у тебя звонит телефон.
Мы переглядываемся. Ты вынимаешь мобильник, откидываешь крышку - и отворачиваешься. Я тут же обхожу тебя, чтобы видеть твое лицо.
- Агацума Соби. Да, сэнсей, я узнал вас, - пауза. - Если позволите, я бы поговорил об этом, когда доберусь домой. Через час, - пауза. - Да, я сниму трубку.
Ты захлопываешь мобильник, убираешь во внутренний карман пальто и встаешь вполоборота, чтобы видеть и меня, и Юйко с Яёи. У тебя глаза, когда ты говорил с Ритцу, были ледяные. А сейчас ты… будто оттаиваешь.
- Очень жаль, - ты виновато разводишь руками, - но мне срочно нужно уйти. Рицка, я провожу тебя к Юйко-тян. Позвони, когда соберешься домой.
- Ага, щас! - я стискиваю зубы. - Я с тобой!
Ты склоняешь голову:
- Если хочешь.
Я не отвечаю.
- Юйко, Яёи, до понедельника, - говорю друзьям.
- До понедельника? А я хотела завтра позвать тебя гулять, - огорчается Юйко.
- Мы с Соби завтра в Саппоро будем, - я дергаю ремень сумки. Надеюсь, что будем. - На Юки-Мацури.
- Ух ты! Будешь фотографировать, правда же? - она даже подпрыгивает.
- Наверное, - и правда, надо будет захватить фотоаппарат.
Ты стоишь, прижав к губам согнутый палец, и что-то обдумываешь.
- Ой, вон Шинономе-сэнсей, - Яёи оглядывается. - Она сегодня рано освободилась!
- Как кстати, - негромко произносишь ты. - Рицка, я скажу твоей учительнице, что ты задержишься в понедельник?
- Давай, - киваю я.
Шинономе-сан торопливо проходит мимо, опустив голову и что-то ища в сумочке. Ты окликаешь ее:
- Добрый день, сэнсей.
Ой. Надо мне было подумать, когда соглашался! Она останавливается на полушаге. А потом улыбается. Совсем не радостно.
- Агацума-сан… Здравствуйте. Как поживаете?
- Благодарю вас, - ты подходишь к ней. Шинономе-сан смотрит снизу вверх, она немножко ниже, и глаза у нее за очками огромные и грустные. - Сэнсей, я хотел сообщить, что Рицка в понедельник не придет на уроки.
Ничего себе! Ты бы хоть мне сперва сказал! Но я не решаюсь перебить.
- Видите ли, - вежливо продолжаешь ты, - завтра я собираюсь показать ему ледяные скульптуры в Саппоро, и мы очень поздно вернемся. Ему необходимо будет выспаться. Уроки он сделает. Вы не станете возражать?
- Не стану, - она опускает глаза и нервно сжимает руки. - Я запомню. Аояги Рицка не придет в понедельник. Это все, что вы хотели мне сказать?
- Да, - ты отступаешь.
- Что ж, Агацума-сан, - она все еще улыбается. - Всего доброго.
- До свидания, сэнсей.
Ей было неприятно разговаривать, я заметил. А ты спокоен.
Ты возвращаешься, кладешь руку мне на плечо:
- Рицка, не передумал ехать домой?
- Нет, - я встряхиваю головой, - пошли.
- До свидания, Рицка-кун, Соби-сан, - Юйко машет рукой, Яёи кивает. Я вывертываюсь из-под твоей ладони, забираю ее в свою. И мы прибавляем шагу.
*
Придя и заперев дверь, мы молча переодеваемся в домашнюю одежду. Ты с нового года всегда закрываешь на все замки, но я ничего не говорю. Мне тоже спокойнее, когда никто не войдет без приглашения. Садимся на кровать, ты достаешь мобильник, кладешь между нами.
- Что ты ему скажешь? - я переплетаю пальцы и устраиваю на них подбородок.
- В зависимости от того, что он спросит, - ты тоже устраиваешься с ногами, опираешься локтями на колени.
- А у тебя есть идеи, что ему надо?
Мобильник начинает вибрировать и звонит. Не успели обсудить. Ты протягиваешь руку, чтобы взять телефон. Я ее перехватываю:
- Погоди!
- Но, - ты хмуришься, - Рицка, если я не отвечу, это будет расценено, как…
- Погоди! - я не отпускаю твое запястье, - я могу послушать ваш разговор?
Ты напрягаешься, потом киваешь:
- Думаю, да. Садись ближе.
Переползаю к тебе, и ты отщелкиваешь крышку:
- Агацума Соби.
- Тебе не идет эта официальная манера, Соби-кун, - раздается в трубке знакомый голос. - Однако я рад тебя слышать. Как дела?
- Спасибо, не жалуюсь, - ты обнимаешь меня свободной рукой за плечи. Хорошо, что я сюда сел. - Вы хотели со мной о чем-то поговорить?
- У своей маленькой Жертвы ты перенял ненужную прямолинейность, - он усмехается. Ты тоже:
- Рицка просто сразу переходит к делу.
- Я тоже не собираюсь отвлекать тебя пустыми беседами, Соби-кун, - в голосе появляется досада. - Однако ты уделишь мне несколько минут.
Это не вопрос, а приказ. Ты вздрагиваешь, я на всякий случай прижимаюсь к тебе: «Соби». «Спасибо», - откликаешься ты и произносишь вслух:
- Я слушаю вас, Ритцу-сэнсей.
- Надо думать, ты осведомлен о появлении Возлюбленного?
- Да, - ты прикрываешь глаза, потом сразу открываешь снова. - Сэймэй приходил ко мне.
- Мне хотелось бы знать, с какой целью. Вчера он возник в Семи Лунах и заявил, что является парламентером соседней, конкурирующей с нами китайской школы. Ты знал, что его кончина была фарсом?
Я вслушиваюсь в холодные интонации и пытаюсь представить этого человека. Не получается. Тонкий рот и злые глаза, и все.
- Не знал, - отвечаешь ты твердо. - Это правда.
- Я склонен поверить, - после молчания говорит Ритцу, - твое горе после потери Жертвы сложно вообразить как театральное действо.
Я судорожно вздыхаю, и ты гладишь меня по плечу. Я киваю. Все в порядке.
- Однако теперь, когда выяснилось, что Возлюбленный жив, твое положение изменилось, - продолжает Ритцу. - Он уже предложил тебе вернуться?
- Да, сэнсей. - Никаких лишних слов. Вот бы мне так научиться.
- И каков был твой ответ?
- Я отказался.
В трубке повисает секундное молчание. Затем Ритцу произносит:
- Ты отказался вернуться к хозяину твоего Имени? Не скрою, я рад, однако… Ты понимаешь, что это означает, Соби-кун? Такие прецеденты неизвестны школе. Мне сложно поручиться за твое здоровье и безопасность. Приезжай в Семь Лун, время игр истекло!
- Насколько я понимаю, оно истекло на момент визита Безобидных, - парируешь ты. - А мои здоровье и безопасность связаны только с одним человеком. И я доверяю ему.
- Ты имеешь в виду Нелюбимого?
- Да, Рицку.
- Соби-кун, - твой собеседник нетерпеливо вздыхает, - вы можете приехать вместе. Несмотря на отсутствие связи между вами, Нелюбимый утверждает, что ты его Боец. Попробуем это развить. Оставаясь, вы рискуете.
- Мы так же рискуем, принимая ваше предложение, - ты слегка улыбаешься. - К тому же, сэнсей, мне хочется уберечь Рицку от некоторых… педагогических мер, принятых в школе.
- Это бунт? - холодно осведомляется Ритцу.
- Вы уже задавали подобный вопрос. Нет, это попытка рассуждать логически. Вам нужен не я, а он, не так ли?
- Нелюбимый крайне интересует Нагису, - признает Ритцу неохотно, - и некоторых моих коллег. Меня, как я уже говорил, волнуешь ты. Вы с Нелюбимым не пара, Соби-кун. Чем быстрее ты это осознаешь, тем лучше. Я подберу тебе подходящую Жертву, а младшему Аояги найдут Бойца с его Именем.
- Не найдете, - твой голос внезапно сипнет, будто тебе мало воздуха. - Даже если постараетесь.
- Соби-кун, нам необходимо поговорить, - настаивает Ритцу. - Появление Возлюбленного не сулит вам ничего хорошего. Я беспокоюсь.
- Еще бы, такой материал пропадает, - бурчу я себе под нос. - Нашел кроликов!
- Тс-с, Рицка, - шепчешь ты и трешься щекой о мое кошачье ухо, - подожди. - И продолжаешь громче: - Вы беспокоитесь лишь о том, чем опасен Семи Лунам визит Сэймэя. Но чем мы можем помочь?
- Приезжайте, - повторяет он сухо. Но мне кажется… это просьба. - Я попробую устранить связь между ним и тобой. Осмотрю твои рубцы. Они по-прежнему кровоточат?
- Почти нет, - откликаешься ты спокойно. - Наша связь с Сэймэем разорвана. Благодарю вас, шрамы затягиваются.
- День, когда я окончательно потеряю терпение, запомнится тебе надолго, Соби-кун, - теперь он точно злится.
- Я сожалею, что не могу принять вашей поддержки, сэнсей. Извините, - ты секунду медлишь и добавляешь: - До свидания.

Захлопываешь мобильник, потом вытягиваешься на кровати и кладешь голову мне на колени. Глаза у тебя закрыты.
- Ты не сказал ему про Имя, - я прослеживаю мизинцем обводы твоих сережек. - Тебе оно… не нравится?
Ты поднимаешь ресницы:
- Оно мое. Я был счастлив его обрести, Рицка.
- Тогда почему?
- Я уже говорил тебе: чем меньше знает противник, тем лучше.
- Ты и сэнсея считаешь противником? - я осторожно тяну ухо за мочку, потом отпускаю. У тебя измотанный вид, но хоть больше в обморок от его звонков не падаешь.
- Я действительно считал, что убийцы Сэймэя - в моей школе. Сложно перестроиться за пару дней.
Я провожу ладонью по твоему лбу:
- Учитывая, как нас туда «приглашают», - ты фыркаешь, - и его завещание… Я тоже так думал. А от каких воспитательных методов ты меня решил защитить?
Ты снова прикрываешь глаза, и на скулах у тебя выступают розовые пятна.
- Эй, - я даже пугаюсь, - если нельзя…
- Рицка, я уже столько рассказал тебе, что критерий «нельзя» определить очень сложно, - ты глубоко вздыхаешь. - Нет. Дело не в этом.
- А в чем тогда? - я зарываюсь растопыренной пятерней в твои волосы.
- Ты… - я встревоженно жду. - Ты ни разу не спросил, откуда у меня шрамы на спине.
- А зачем?.. - начинаю и осекаюсь. - Соби, так это… Это был не Сэймэй?!
- Нет, - ты усмехаешься краем рта, - это не имеет отношения к твоему брату. Так меня учили переносить боль.
- Кто?!
- Сэнсей, - твои сомкнутые веки вздрагивают. Ты тянешься к моей руке. - Рицка, - просишь тихо, - скажи что-нибудь.
- А что сказать? - я сосредоточенно разглядываю русые пряди, скользящие между моими пальцами. - Тут не говорить… тут надо взять кнут и применить к твоему сэнсею его методику. И все дела.
Ты смеешься:
- Я тебя люблю.
- Ага. И я тебя.
У меня так легко это вырвалось… Я застываю, а ты открываешь глаза и внимательно смотришь мне в лицо. Точно нравится меня в краску вгонять!!
Ты молчишь, потом поднимаешь руку, кладешь ладонь мне на затылок и пригибаешь меня вниз. Медленно, наверное, чтобы я мог вырваться.
Я до самого поцелуя смотрю на тебя. Хотя щеки так горят, что к ресницам слезы подступают.
Подсовываю руку тебе под шею, чтобы ты поднял голову, и торопливо ложусь рядом. Ты обнимаешь меня, забираешься ладонями под толстовку. Я делаю так же. Мне нравится видеть над собой такое твое лицо.
Тебе лучше?
Какая разница, сколько у тебя шрамов и кто их оставил. Ты это ты.
Что-то из этого я, наверное, говорю, только не вслух: ты киваешь.
Ох, Соби… если бы… Если бы еще… Но все равно ты теперь до конца здесь. Больше не сбегаешь в ванную.
Я выгибаюсь навстречу, прижимаюсь к тебе, подставляю лицо под поцелуи. И опускаю ладони тебе на бедра. Ты вздрагиваешь и вжимаешься в меня:
- Рицка!..
- Соби, - я утыкаюсь тебе в шею, - ты сказал, что мне веришь…
- Я верю, - ты прерывисто дышишь, - правда.
Я забираюсь под твой джемпер над краем низко срезанных джинсов:
- Правда?.. - и возвращаю ладони на прежнее место, чтобы между нами была только ткань этих чертовых штанов. Ты меня судорожно обнимаешь - и осторожно трешься об меня:
- Рицка… что ты делаешь…
Я вцепляюсь в тебя, как сумасшедший, хочется нестерпимо. Трусь об тебя в ответ:
- Жарко…
Сам себя не слышу. Ты что-то спрашивал?..
- Это ничего, - откликаешься ты шепотом, - все правильно.
- Сделай это еще раз, - прошу тебя на ухо, голоса нет совсем, - Соби…
Ты сдавленно выдыхаешь и подчиняешься. Меня от твоих движений дрожью продергивает:
- Со-би!..
Я задыхаюсь, мне не выдержать… Ты просовываешь между нами руку…
Ярко-ярко, как солнце перед глазами, и будто током по всему телу… Ох, как здорово…
Пожалуйста, хочу попросить вслух, ну пожалуйста! Нерешительно кладу ладонь на молнию твоих джинсов. Пожалуйста…
Ты тихо стонешь сквозь зубы и откидываешься на спину, не переставая обнимать меня. Кладу голову тебе на плечо, тяну тебя, чтобы лег набок, так удобнее:
- Соби?
Ты отстраняешь мою руку и прижимаешься ко мне, вздрагивая, часто дыша. Притискиваешь к себе, закусываешь губу… Ты от боли в лице не меняешься, а вот сейчас…
Я не могу, мне не вытерпеть! Желание возвращается, остро, сил нет. Ты судорожно втягиваешь воздух и коротко стонешь, а я изо всех сил пытаюсь удержаться… не смотреть… Но я же не могу не чувствовать ритм!..
Ты открываешь глаза, ловишь мой взгляд - и улыбаешься:
- Это нормально, Рицка. Иди сюда.
Твои губы горячие после поцелуев, а пальцы влажные от… от нас обоих. Всего несколько движений… да, да, да!..
Ни за что больше не пошевелюсь. Даже если сейчас тут Ритцу-сэнсей материа… материализуется.
Я от души зеваю.
Ты гладишь мои кошачьи уши, перебираешь волосы. Потом нашариваешь края покрывала и набрасываешь его на нас с двух сторон. Как в кокон прячемся. Я сползаю с тебя, устраиваюсь рядом:
- Можно, я посплю?
Ты снова дотрагиваешься до кончика моего уха:
- Конечно.
- Только, Соби…
- Я никуда не уйду, - ты крепко меня обнимаешь. - Тебе пора к этому привыкнуть.

---

фанфик по Loveless "Я тебя научу" глава 15

Название: Я тебя научу
Фендом: Loveless
Автор: Serpensortia
Бета: Эль Цета
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс
Пейринг: Соби/Рицка
Содержание: дорога к доверию.
Отказ от прав: не мое и не претендую.

Глава 15.


Я просыпаюсь резко, как от толчка в плечо. Сердце колотится где-то у горла. Что случилось? Еще совсем темно, наверное, часов шесть, не больше.
Тебя рядом нет. И еще что-то не так.
Сажусь, опираясь на руку, и пытаюсь понять, в чем дело. Спустя несколько секунд до меня доходит, что на кухне горит свет: щель между сдвинутыми ширмами светлая. Ты вышел - и закрыл меня здесь? Куда? Зачем?
Я неудержимо зеваю - и обрываю зевок на середине. Потому что слышу звук открываемых замков. Первый, второй, цепочка. Я любой из них на слух узнаю.
Кто явился в такое время?
В прихожей раздаются шаги и твой негромкий голос:
- Входи. Откуда ты?
Ты говоришь спокойно, но я давно живу тут. Я различаю напряжение. И вошедший, видимо, тоже, потому что в ответ раздается смех. Странный, надтреснутый. И голос тоже надтреснутый, сиплый, срывающийся на кашель:
- С автобуса. Не ждал?
- Предполагал, - откликаешься ты ровно. - Идем на кухню, я заварю чай.
- А ты все тот же, - снова неприятный смех, - если с тобой рядом бомба взорвется, в лице не поменяешься. А, Соби?
- Ты знаешь, что нет.
Шаги удаляются на кухню, но слышно не хуже. Звук отодвигаемого табурета, щелчок зажигалки…
- Садись, что, так и будешь стоять?
Что-то в этих интонациях кажется знакомым. Очень знакомым, не пойму, что именно.
- Позволь хоть посмотреть на тебя, - это ты. - Не думал, что еще когда-нибудь увидимся.
- Судьба переменчива.
- Да, верно.
Могу поклясться, что у тебя сейчас на лице читается столько же, сколько у статуи Будды.
- Ладно, покончим с лирикой, - властно распоряжается гость. - Объясни, какого дьявола тут делает Рицка!
Я вздрагиваю. При чем тут я? Откуда про меня известно?
- Он здесь живет. Будешь пить чай?
- Соби, твою мать, не уходи в сторону! Я зашел домой, пришлось проторчать вечер и всю ночь. И обнаружил, что Рицка там появляется очень редко и с моим лучшим другом! С каких пор мы стали лучшими друзьями, не подскажешь?
Я кусаю мякоть ладони, понимаю, когда чуть не прокусываю руку. Нет. Нет. Нет!! Это невозможно!
- Вероятно, со времен Семи Лун, - ты звякаешь чашками. - Пожалуйста, не шуми. Ты его разбудишь. Или это входит в твои планы?
- К чертям Семь Лун! Не желаю вспоминать. Я тебе расскажу, где был - оценишь!
- Полагаешь, я смогу?
В твоем тоне проскальзывает ирония. Это, наверное, не только я различаю. Раздается удар - кулаком по столу? - и голос, в котором я отказываюсь… отказываюсь узнавать… - произносит:
- Полагаю, ты должен мне подчиняться! Что, мое отсутствие сказалось на твоем интеллекте?
- Пожалуйста, не шуми, - повторяешь ты все так же тихо. - Ты разбудишь Рицку. Ему в школу, он должен выспаться.
- Так иди и устрой, чтобы он не проснулся! Я пока не хочу с ним встречаться. Или ты растерял свои таланты?
- Не надо.
- Я сказал, пойди проверь, что он спит! И усыпи! Часа на два! Я приказываю, живо!
Твои приближающиеся шаги. Я падаю ничком в подушку. Хочется закричать, выбежать на кухню босиком… И чтобы ты разбудил меня: «Это только сон, Рицка. Не надо бояться».
Ты раздвигаешь ширмы, входишь внутрь. Ты усыпил маму… тогда… и не можешь ослушаться его приказов… Меня трясет, сейчас заметишь.
Ты стоишь надо мной, часто дышишь - а потом выходишь и снова сдвигаешь ширмы.
Я сажусь, бессмысленно глядя на полоску света между ними, сейчас она чуть шире. Ты ничего не сделал. Ничего…
- Ну вот, теперь поговорим нормально, - раздается с кухни. - Так я не понял, что он тут делает?
- Живет.
Чего тебе стоит твоё спокойствие?
- В каком смысле? Ты что, поимел его? Прибил на стену трофейные ушки?
В голосе угроза.
Я отказываюсь принимать это. Этого не может быть. Я же обрадовался бы, будь это правдой - а я чувствую только ужас.
- Сэймэй, это чересчур, - возражаешь ты. - За кого ты меня принимаешь? Ему только тринадцать!
- Отдаю тебе должное, - хмыкает он. - Если ты захочешь, затащишь в постель кого угодно!
- Ты мне льстишь.
- С чего бы? Раньше я в подобном замечен не был. Собственно говоря, я пришел сообщить, что забираю тебя обратно.
- Куда именно? - интересуешься ты безразлично.
- Себе. И не прикидывайся, ты прекрасно меня понял!
- Сэймэй, - тянешь ты почти ласково, и вот сейчас я точно закричу. Кусаю одеяло. - Ты сам велел мне перейти к Рицке. Создал настолько мастерскую иллюзию смерти, что даже я до недавних пор ничего не подозревал. А теперь, воскреснув из мертвых, ты хочешь получить меня назад? Ты не думаешь, что просишь невозможного?
- Ты стал излишне разговорчив! - на кухне что-то падает.
- Прошу тебя, не пинай мою мебель.
- Заглохни, Соби! Если забыл, так я напомню, что ты мой - и возражения тебе не полагаются! Кстати, у меня есть пара вопросов. Ответь-ка для начала.
- Я слушаю.
- «Хозяин»!
Тишина в ответ. Я сползаю с кровати и осторожно расширяю щель между ширмами. Нет, вас там не видно.
- Соби, не заставляй меня сердиться! И назови как положено!
- Извини, я не могу.
- Что-о?..
- Ты хочешь от пятиминутной беседы слишком многого. Не ты ли приказал мне называть хозяином Рицку?
- До моего возвращения!
- Я не знал, что ты вернешься. Отпусти, пожалуйста, волосы - мне больно.
- И что? - хмыканье. - Ты забыл, как бывает больно! Не серди меня, а то напомню! Что, не веришь?
- Ну отчего же, - вздох. - Верю.
- Тогда почему ты не связался со мной после того, как увидел Нисея?
- Кого?
- Не изображай идиота! Ты прекрасно понял, что это мой новый Боец!
- Ах, ты о том парне. Мы с ним не представлялись друг другу. Я не знал его имени.
- А то, что он назвал твое, тебя не насторожило? Теряешь нюх, Соби! Не пудри мне мозги - след связи ты должен был ощутить!
- Я и ощутил, - когда ты так говоришь, ты обычно пожимаешь плечами. - Но не поверил. Решил, что почудилось. Инсценировка собственной смерти… Ладно я, но Рицка? Даже для тебя это было слишком.
- В каком смысле «даже»? - с расстановкой произносит он.
- В прямом. Он любит тебя - и очень страдал после твоей мнимой гибели. Шутка вышла жестокой, Сэймэй.
- Да кто ты, чтобы читать мне мораль! - рявкает он. - Если бы я не инсценировал убийство, меня бы грохнули на самом деле! Я расскажу, ты поймешь!
- Уверен, что мне стоит это знать?
- Соби, не забывайся! Я, конечно, соскучился по тебе - но не настолько!
- А насколько?
Любопытство в твоем тоне заставляет меня съежиться. Ты… ты… тоже по нему скучал?..
- Скоро узнаешь, если хорошо усыпил малыша, - с издевкой произносит он. - Голову на отсечение, у тебя никого не было!
- Сэймэй, зачем я тебе? - ты не отвечаешь на это предположение. - У тебя есть новый Боец. Меня ты передал Рицке. Что ты хочешь?
- А я скучаю по тебе, Соби, - сиплый голос срывается на хрип. - Может, в разлуке я понял, как мне тебя недостает!
Твой тихий смех в наступившем молчании действует как-то странно. Я забываю даже дрожать, а на кухне раздается только шумное - очень уж шумное - дыхание. И снова твой голос:
- Ты же знаешь, что я не позволю.
- Отпусти руку, сволочь!
- Разумеется. Только не нужно драться.
- Я займусь твоим воспитанием, - обещает он, потом снова щелкает зажигалка - раз, другой. - Черт, кончилась. Дай мне прикурить!
- Вот, возьми мою.
- Я сказал, дай мне прикурить!
- Ты и правда скучал, - ровно откликаешься ты. - И у тебя по-прежнему самые дорогие сигареты.
Щелчок зажигалки.
- Помнишь, да? - голос внезапно меняется, в нем появляются мягкие нотки. И вот сейчас я его узнаю. Несмотря на срывы и хрипы. Глаза щиплет, но некогда. Я изо всех сил слушаю.
- Конечно, помню. Сэймэй, слежка за Рицкой - твоя работа?
- Ты всегда неплохо соображал. А сигареты я теперь могу хоть с золотым фильтром курить, - кажется, он улыбается. Точно, даже смеется. - Представляешь, я же раскопал на прошлом курсе, что такое Семь Лун и зачем мы им все нужны. Выяснил, что школа не одна, их по миру десятка полтора наберется! И в Азии, и в Европе есть. Семь Лун вовсе не супер, так только, сэнсеи пальцы гнут. Я больше полугода был в Торнадо, в Китае, когда меня тут решили убрать…
- За что? - у тебя голос становится ниже.
- За то, что выяснил уйму интересного. Не перебивай. Так вот, там меня оценили получше, чем здесь! А за сведения, которыми я поделился, мне, во-первых, заплатили, во-вторых, обсудили с Семью Лунами мою неприкосновенность. Так что я теперь вроде как парламентер по обмену учебным опытом!
- Насколько я знаю, у твоего положения несколько иное название, - отзываешься ты спокойно.
- Это какое же?
- Я никогда не уважал ренегатов, Сэймэй.
Твои слова припечатывают, как пощечина. Я ничего не слышу - совсем ничего. Потом он заговаривает:
- Ты пожалеешь, что так меня назвал. Я выбрал жизнь. Ты предпочел бы мою смерть?
- Я долго считал твою смерть свершившимся фактом. И не слишком хотел жить сам. Однако даже смерть лучше бесчестья.
- Ты, самурай гребаный! Мне не нужны твои оценки! Соберешь манатки и поедешь со мной в Торнадо, понял? У тебя неделя, чтобы расплеваться с университетом!
- А как же Нисей?
- Он сам оттуда, отправится с нами.
- У него очень чистый японский.
- Да он и не китаец. Из семьи эмигрантов. Мне его на время дали, пока тебя не верну. Так что рассветет - приступай к сборам. А я в Семь Лун наведаюсь.
- Я не поеду с тобой, Сэймэй.
Долгое молчание.
- Повтори, что ты сказал?
- Я с тобой не поеду.
- Соби!.. - в его голосе какое-то змеиное шипение. - Ты соображаешь, что несёшь?
- Разумеется, - ты вздыхаешь. - Разве я когда-нибудь высказывался, не подумав?
- Ты не имеешь права не подчиниться! - он повышает голос, в нем ярость и - да, теперь я знаю, как он приказывал. Я никогда не слышал от своего брата такого тона.
- Ты же видишь, что не можешь меня принудить. У меня другая Жертва.
- Оставь эту сказку для Рицки! Ты мой - и никуда от этого не денешься! И, кстати, ты божился, что меня любишь!
- Я пережил свое чувство, если тебе так важно это знать, - ты продолжаешь все так же негромко, но он приходит в окончательное бешенство:
- Ты на что намекаешь? На кого? Что он значит по сравнению со мной! Что ты значишь, ты же рядом с ним ни на что не годен!
- Когда ты оставлял меня Рицке, взяв слово молчать, ты считал иначе.
У тебя такой голос, словно тебе больно. Тебе больно, Соби?! Что вы там делаете? Я стискиваю кулаки. Нельзя выходить, теперь уже нельзя. Это твой разговор - я чувствую.
- Я должен был дать тебе какую-то уверенность, ты же без меня ничего не мог!
- Ты для этого неплохо потрудился.
- Заткнись! Ты поедешь в Торнадо. И я тебе напомню, кто твой настоящий хозяин!
Ты фыркаешь:
- Сэймэй, ты все такой же. Приятно видеть, что ты не меняешься. Только голос. Что произошло?
- Нож, - отвечает он глухо. - Предполагалось, что я не выживу. Голосовые связки пострадали. Но разговариваю же!
- О да. Вполне.
- Ладно, - он подходит к выходу с кухни, на освещенный прямоугольник пола ложится тень. - Я зайду вечером. Отчитаешься, что успел.
- Я не поеду в Торнадо, Сэймэй, - повторяешь ты терпеливо.
Тень исчезает - он возвращается назад:
- Ты мне надоел!
- Возможно, и к лучшему. Пожалуйста, не испепеляй меня взглядом.
- А вот ты изменился, Соби, - с угрозой произносит он. - И какова причина, по которой ты предпочитаешь Рицку?
- Боюсь, что ты не поймешь. Пожалуйста, будь осторожен. Ты знаешь - наша школа не любит предателей.
- Не твоя забота! Последний раз добром предлагаю, Соби! Будешь нарываться - по-другому попрошу!
- Как хочешь. Я Боец твоего брата и им останусь. Извини. Ты сам хотел, чтобы я полюбил его.
- Но… - похоже, он не находится с ответом. А потом в голосе слышится такая ненависть, что впору плакать от страха. Но у меня почему-то наоборот просыхают ресницы. - Полюбил? Ты точно урод, Соби. Он же мелкий!
- Я уже сказал - не думаю, что ты способен понять это. Между прочим, мне показалось, что твой новый Боец увлечен тобой. Почему ты не хочешь оставить его себе?
- Потому что привык пользоваться лучшим!
- Ты несправедлив. У Нисея огромный потенциал, могу заверить тебя как профессионал.
- Да пошел ты со своими заверениями, Соби! Если не хочешь по-хорошему, посмотрим, как запоешь, когда я выставлю его против тебя!
Тяжкий вздох. И его злорадное:
- Что тогда будешь делать?
- То, что прикажет Рицка. Я подчинюсь его решению.
- Рицка?! Да Рицка-то здесь с какого боку! Ты сможешь сражаться против меня? Против Имени?
- Я все могу. Нет того, что я не в силах был бы выполнить по его приказу.
- Ну так он от тебя откажется, когда меня увидит! Он же добрый, не допустит, чтобы ты меня покалечил. Если, конечно, у тебя поджилки раньше не затрясутся!
- Будет то, что прикажет Рицка.
- А если он прикажет тебе упасть и сдохнуть на месте?
Не знаю, что ты делаешь, но он, видимо, бьет кулаком в стену: звук похож.
- Не верю! Не может быть!
- Я никогда тебя не обманывал, - у тебя усталый, но по-прежнему твердый голос.
- Что ты рассказал ему? - с внезапным подозрением.
- Все, что мог о Системе, Бойцах и Жертвах. Все, что не затрагивало напрямую твои запреты.
- Ну ты и мерзавец, Соби!
- Я? - пауза. - Возможно. Но решенного не перерешивают. Я больше не принадлежу тебе. И не подчиняюсь твоим нынешним приказам.
- Ты пожалеешь! - он стремительно выходит в коридор, я успеваю разглядеть только силуэт в чем-то темном. Вы останавливаетесь у двери - ты идешь не торопясь и очень прямо.
- Сэймэй…
- Ну?
- Пощади Рицку, - просишь ты. Просишь впервые за все время. - Он любит тебя. Он твой брат.
- Мой. Вот именно - мой! И ты неуместен между нами, Соби! Он выберет меня, а ты еще покаешься, что не сделал сегодня того же! Увидимся - и скорее, чем ты думаешь! Следующий вызов будет от Нисея!
- Я приму его.
- Ты пожалеешь!
Дверь хлопает, по железной лестнице торопливо сбегают шаги. Я утыкаюсь лицом в колени. Ты возвращаешься на кухню, гасишь свет и, кажется, куришь. Я сейчас встану. Сейчас лягу обратно. Да, прямо сейчас…
- Рицка? - ты раздвигаешь ширмы и оказываешься на коленях около меня, обнимаешь за плечи. - Рицка, что ты... Сколько ты слышал?
Я не могу ответить. Хочу - и не могу. Как раньше. Еще до тебя. Молча шевелю губами.
Ты хмуришься, поднимаешь меня с пола, берешь на руки. Садишься на кровать, привлекая к себе:
- Рицка, успокойся. Мне следовало все-таки усыпить тебя… еще до стука в дверь. Я знал, кто это окажется. Прости меня.
Я обхватываю тебя за талию и мотаю головой: нет. Лучше знать. Я сам говорил Кацуко-сэнсей. Лучше знать, даже если больно.
- Рицка, - ты гладишь меня по спине, - не волнуйся. Я ничего не сделаю твоему брату. Я не причиню ему вреда. Тебе не нужно опасаться.
У меня прорываются рыдания. Второй раз с того времени, как здесь живу. Первый был после чтения дневника. И голос возвращается:
- О чем ты?! Соби, о чем ты… вообще… говоришь!..
Наверное, ты чего-то другого ожидал - прижимаешь меня к себе изо всех сил:
- Рицка… Рицка, что я сказал такого?
Я перехватываюсь, обнимаю тебя за шею:
- При чем тут он!.. Ты сказал… сказал, что умрешь, если у тебя будет приказ против меня… А против него?.. Он же твоя Жертва… Как тогда быть?! Я не хочу, чтобы умер ты!
Ты качаешь головой, не ослабляя объятия:
- Он был моей Жертвой. К тому же у нас разные Имена. Рицка, вспомни - я же твой Боец. У меня твое Имя. Я Нелюбимый, а не Возлюбленный. Я не сказал этого Сэймэю лишь потому, что лучше иметь в запасе нечто, чего не знает противник. А поединок, если ты пожелаешь, вовсе не проблема. Чего ты так испугался?
Я судорожно вздыхаю, а ты укачиваешь меня, как маленького:
- Я выбрал тебя, Рицка. Не вчера и не сегодня. И останусь верен своему выбору. Даже если ты прикажешь мне умереть, чтобы не стоять между тобой и…
- Замолчи сейчас же! - я снова начинаю плакать. Будто плотину прорвало.
- Он любит тебя, Рицка. Я-то знаю. Он всегда предпочитал тебя всем на свете.
- Ну и что! - я зарываюсь пальцами в твои волосы. - Я не дам ему тебя трогать! Только… только тебе больно, Соби!
- Не жалей меня. Я счастлив, что встретил тебя.
Я глажу тебя по затылку, по шее, прижимаюсь мокрым лицом к плечу:
- Совсем ненормальный? Кто тебя жалеет! Я просто… Ох!
- Что такое? - ты встревоженно отодвигаешься, заглядываешь мне в глаза.
Я отстраняюсь. Бинтов нет, на тебе только синяя водолазка - и она липкая. И пальцы у меня тоже липкие.
Ты опускаешь глаза. Я уже привык к полутьме, замечаю. И до меня вдруг доходит:
- Соби…
- Рицка, не надо.
- Соби, это он тогда звонил?! Да?! Ответь мне!!
Ты молча киваешь.
Я закусываю пальцы. У крови на них металлический привкус.
- И ты не сказал мне… что он жив…
Ты застываешь неподвижно. Потом очень тихо произносишь:
- Я не знал, как. Клянусь тебе - я хотел. Но у меня не хватило духу.
- Или он запретил?!
- Рицка, я не подчиняюсь больше его приказам. У тебя перед глазами наглядное подтверждение, - ты усмехаешься.
У меня перед глазами?..
- Я не понимаю, - выходит жалобно. Ты осторожно поднимаешь мой подбородок:
- Шрамы кровоточат из-за постепенного рассасывания некоторых… ну, скажем, некоторых заклинаний длительного действия. Рицка… Имя у меня на горле… искусственное. Поэтому…
- Замолчи! - прошу я срывающимся голосом. - Не хочу слышать! Ты это имел в виду, когда сказал, что я к тебе «прорвался»? Эти заклинания?
- Да, - ты нерешительно тянешь меня обратно. Я позволяю тебе прижать меня и моргаю, глядя в пустоту. Мы долго молчим.
- Кроме того, - наконец говоришь ты очень спокойно, - мне хотелось побыть с тобой подольше, Рицка. Ты… можешь наказать меня.
- На тебя визит в ранний час подействовал? - я то ли фыркаю, то ли всхлипываю. - Я тебя хоть раз наказывал? Ну, скажи!
- Нет. Но сейчас стоит.
- Точно, - я снова выпрямляюсь и сердито гляжу тебе в лицо. - За последнее - точно стоит!
- За что последнее? - ты склоняешь голову набок и хмуришься.
- За то, что тебе «хотелось побыть со мной подольше»! Нет уж, смотри на меня! - прикрикиваю, потому что ты отводишь глаза. - Ты что думаешь, я тебя брошу, раз он так решил? Ты сказал Сэймэю, что мне принадлежишь, а сам опять ждешь, что я отступлюсь!
- Рицка… - у тебя такой взгляд, что у меня губы дрожат, но я удерживаю насмешливый тон:
- Ага, размечтался!
- Рицка, - ты мне ребра переломаешь. - Я люблю тебя.
- Что со шрамами-то делать? - я беспокойно дотрагиваюсь до сырого от крови ворота.
- Ничего не делать. Они постепенно затягиваются. Ты лечишь меня - своим Именем и силой.
Я решительно встаю:
- Ладно, снимай водолазку. Я ее замочу.
Ты смотришь на меня, не мигая, и я повторяю:
- Давай скорее, Соби! Потом продезинфицируем и ляжем спать.
- Тебе же уже вставать скоро, - ты не двигаешься.
- Я сегодня не пойду в школу. Ничего не случится.
- Но Рицка…
- Соби, ты можешь хоть раз не пререкаться? - я даже ногой топаю.
Ты слегка улыбаешься:
- Могу.
- Ну так сделай это!
Когда ты стягиваешь бумажный свитер, я понимаю, почему ты сомневался. Я ведь ни разу не видел тебя раздетым. Да и ладно. Не до того. Я отнимаю у тебя водолазку, уношу в ванную и застирываю в холодной воде - кровь в ней легче отойдет. Потом возвращаюсь, вооружившись перекисью и мягкой тряпицей. Ты ждешь, сидя на кровати в той же позе, в какой я тебя оставил, и наблюдаешь за моими действиями. Я лью на ватку перекись и старательно протираю твое горло, пытаясь не делать больно.
- Не хмурься так, - просишь ты. - Все в порядке.
- Вижу, - сосредоточенно откликаюсь я.
- По-моему, это не согласие.
- И как ты догадался! - я повязываю тряпочку вокруг твоего горла. Кровь уже почти остановилась, лучше, если кожа будет дышать, а под бинтами она же не дышит.
- Рицка, откуда в тебе такие запасы язвительности? - ты смеешься.
Я поднимаю глаза и осторожно дотрагиваюсь кончиками пальцев до твоего лица. Ты тянешься к прикосновению, и я полностью прикладываю ладонь к твоей щеке:
- Когда перестанешь думать, что я слепой и глухой, заговорю по-другому.
- Я так и не думаю, - ты с сожалением смотришь, как я ухожу к холодильнику, чтобы убрать перекись в аптечку. - Может быть, все-таки пойдешь в школу?
- Я ведь сказал уже: нет! - я забираюсь на кровать. - Ложись.
Ты слушаешься. И я только теперь осознаю, что ты так и не надел пижамную кофту.
- Соби… - начинаю я и останавливаюсь.
- Что?
Наверное, я как-то не так смотрю, потому что даже в темноте вижу, как ты вдруг смущаешься. Значит, ты тоже забыл. Ты садишься и откидываешь одеяло.
- Эй, - я удерживаю тебя за руку. - Куда ты?
- Недалеко. Только до стула, на котором одежда. Я там переодевался, и…
- Ляг обратно, - прошу я тихо. Ты умолкаешь на полуслове и не оборачиваешься. - Пожалуйста, - добавляю шепотом.
Ты колеблешься, а потом пожимаешь плечами и ложишься снова. Я устраиваю голову у тебя на плече и кладу ладонь туда, где бьется сердце. Ты вздыхаешь и накрываешь ее своей.
От тебя тепло. Лишь теперь ощущаю, что дрожал все это время. Ты обнимаешь меня.
Не могу думать сейчас. Не могу. Сэймэй жив. Это так много сразу объясняет, что я вот-вот запутаюсь окончательно.
- Ты знал, кто был тот парень, - говорю я несколько минут спустя.
- Нет. Я ощутил след связи - но не был уверен, - отвечаешь ты негромко.
- Но после звонка…
Ты напрягаешься, и я на всякий случай прижимаюсь ближе. Ты трешься щекой о мой висок:
- Как я мог сказать, Рицка? Ты был испуган. И порывался разобраться с… тем, кто имел отношение к случившемуся. Мне этого совершенно не хочется.
Да. Я собирался прибить того, кто тебя заставил так мучиться. Теперь я знаю имя. А легче не стало. Я горько вздыхаю.
- Все равно придется разбираться, - шепчу наконец. - Он и его новый Боец… собираются вызвать нас. Так?
- Не знаю, - в твоем голосе слышится сомнение. - Возможно, это лишь угроза.
- А если нет? Что тогда? Как ты поступишь?
- Он больше не может приказывать мне, Рицка, - повторяешь ты в третий, кажется, раз. - Остальное… остальное - как ты решишь. Но Сэймэй любит тебя. Правда.
- Не хочу, - бормочу я, челюсти сами сжимаются. - Не понимаю такого! Если любит, то зачем угрожает тебе? Зачем пытается тебя забрать? Зачем велел не отдавать меня в Семь Лун? Почему говорит обо мне, как о щенке или котенке? Как все это понять, Соби!
- Но он твой брат, - напоминаешь ты мягко. - И ты любишь его.

Люблю?.. Я даже про себя его имя произнести не могу.
Знаю, что ты прав - мне придется выбирать. Но еще не сейчас. Не сейчас.
- Если вызовет… будем драться, - подвожу итог после паузы. - Соби?
- Да, Рицка, - ты обнимаешь меня крепче. - Я сделаю, что ты скажешь.
- Давай тогда спать, - велю я, закрывая глаза. - Пока не выспимся. А потом посмотрим.
- Решать проблемы по мере поступления? - ты поворачиваешь голову, касаешься губами моего лба.
- Именно. И не уходи никуда! - предупреждаю на всякий случай.
- Не беспокойся. Не уйду.
*
Когда я открываю глаза, в комнате светло. Я по-прежнему лежу на твоем плече и обнимаю тебя. Ты, кажется, не шевельнулся после того, как пообещал, что никуда не денешься. И не спишь, потому что как только я моргаю, твои руки привлекают меня ближе.
Ты молчишь. Я тоже. Да и что сказать? Вздыхаю и осторожно ворочаюсь: вся левая сторона тела занемела от неподвижности. Устраиваюсь по-прежнему близко, отодвинуться просто… просто страшно. События утра наваливаются сразу все, но сейчас случившееся выглядит серьезнее. Мне становится холодно. Машинально прижимаюсь крепче.
- Все в порядке, Рицка, - ты гладишь меня по спине, - я здесь.
- У тебя плечо затекло, наверное, - голос хриплый и низкий, будто простуженный. Я откашливаюсь.
- Нет. Ты легкий.
Ты говоришь тихо и очень ровно. Это успокаивает. Почти как твоя ладонь у меня на боку. Я поднимаю и несколько раз сгибаю-разгибаю правую руку. Потом снова кладу ее тебе на грудь, чувствуя, как покалывает мышцы.
- Ты спал вообще?
- Немножко. Тебе снился скверный сон?
Я передергиваю плечами:
- Не помню. А что?
- Ты звал меня, - ты запускаешь пальцы мне в волосы.
- Мм, - я зеваю и потягиваюсь, - может быть. Но все равно не помню. Наверное, дозвался.
Ты целуешь меня между кошачьими ушами:
- Рицка…
- Ты не спал, - говорю вместо ответа. - Ни минуты, да?
- Спал, - ты задумчиво чертишь кончиками пальцев узоры на моей шее. - И выспался. А вот ты нет.
- Все равно времени уже много, - я поворачиваюсь, чтобы поглядеть тебе в лицо. У тебя под глазами темные круги, но взгляд спокойный.
- Тебе нужно куда-то идти? - осведомляешься ты невозмутимо. Но напрягаешься.
- А сам меня еще в школу гнал, - я хмыкаю. - К Кацуко-сан, к шести.
- Я не гнал тебя в школу, - возражаешь ты на полном серьезе. - А до шести еще долго.
- Это шутка была, Соби, - я закрываю глаза. - Сколько на часах вообще?
- Половина одиннадцатого.
- Всего-навсего? - я думал, как минимум полдень.
- Ты рано проснулся. Подремли еще. - И добавляешь, упреждая мой вопрос: - Я тоже могу не вставать.
Я вздыхаю и киваю.
Наверное, от моего дыхания щекотно, потому что ты чуть заметно ежишься. Ты по-прежнему без пижамной рубашки - в самом деле никуда от меня не отлучался. Прижимаю ладонь, не очень понимая, что делаю, провожу по твоей груди к плечу. Ты обнимаешь меня сильнее:
- Спи, Рицка. Спи.
Ты прав, я знаю - Кацуко-сан тоже считает, что во сне мозг может найти решение любой задачи, справиться с любой проблемой. Но то, что случилось сегодня, во сне не распутать. Я не могу расслабиться, чтобы снова отключиться. В голову упорно лезут мысли.
Сэймэй жив… Жив. Когда он исчез, мой мир второй раз перевернулся вверх тормашками. Сперва потеря памяти, потом его смерть. А теперь третий раз будет, кажется.
Он защищал меня от мамы, он лечил мои ссадины.
Он оставил мне тебя. Как телохранителя. Как свою вещь.
Он обещал, что всегда будет меня любить, любого. А сегодня не захотел со мной встречаться. Наверное, думал, что ты это скроешь. Почему? Сюрприз готовит? Или вообще не собирается сообщать мне, что жив?
Диск… Диск, который я сломал об компьютерный стол. Что, если он вспомнит про него, решит найти? Тогда ты выяснишь, что я в курсе такого, о чем ты никогда не расскажешь. Хотя кто тебя знает. Про вырезанное Имя ты же заговорил. Я еле успел тебя остановить.
Сэймэй писал, что не хочет, чтобы я попал в Семь Лун и обошел его. Он думает, что это возможно?
Он за мной следил. Зачем?! Это-то зачем?
Если он тебя вызовет… Значит, выйдет против меня? Нисей против тебя, а мы - Жертва против Жертвы? Он уверен, что я не справлюсь. Уверен, что ты не сумеешь биться против него. Да я и сам сомневаюсь, что получится.
Он мой брат. Ты утром сказал, что если я прикажу, не причинишь ему вреда. А если прикажу сражаться, ты это сделаешь. Ты и ему это изложил. Интересно, какое у Сэймэя было лицо.
Я хмыкаю, вслух, все равно ты знаешь, что я не сплю. Ты же тоже о нем думаешь.
Ты сказал, что он меня любит. А мне вот кажется, Соби, что тебя он любит больше. Поэтому и пришел сюда. Ох, черт. Вчера-то он дома был. Если мама его видела… Что с ней стало?!
Он по-прежнему считает тебя своим. И хочет забрать. Хочет тебя у меня отнять.
Я изо всех сил тебя обнимаю. Ты слегка встряхиваешь меня за плечо:
- Рицка?
- Соби… - начинаю я глухо, - если ты выйдешь против него… Как думаешь, мы выдержим?
Ты долго молчишь, потом медленно произносишь:
- Если ты мне прикажешь.
Как ты можешь говорить об этом так отрешенно? Не понимаю.
- Он же наверняка подготовится, - я должен предупредить. Должен. - Вы ведь были лучшими. Значит, он знает твои слабые места!
- При Сэймэе у меня не было слабых мест.
Я застываю. Ну да, верно. А теперь есть. У меня нет подготовки, нет опыта. Я тебя подставлю.
И тебя убьют. Потому что я не сумею командовать - на таком поединке. Даже если у нас теперь общее Имя…
- Рицка, что такое? - ты тянешь меня за прядь волос. - О чем ты думаешь?
- О том, что… может, тебе проще вернуться, Соби.
Все. Озвучил.
Теперь замираешь ты. Нет, не замираешь. Каменеешь. И переспрашиваешь шепотом:
- Что?
- Безопаснее было бы вернуться к нему, - с усилием повторяю я.
Ты не отвечаешь. Наверное, обдумываешь мои слова. А потом глубоко вздыхаешь:
- Ты этого не хочешь.
Я молчу. Долго.
- Это приказ, Рицка?
Ненавижу такой твой голос.
- Я исполню его, если ты хочешь, - добавляешь ты безжизненно. - Только ответь.
- Я… я не выдержу, если он тебя убьет! - вырывается у меня отчаянно.
- Нисею не под силу меня убить, - ты всматриваешься в меня. - И ты не хочешь, чтобы я возвращался к Возлюбленному.
Первый раз так его при мне называешь. Отворачиваюсь.
Ты дотрагиваешься до моей макушки:
- Что ж, если тебе так будет проще… - и делаешь попытку встать. Я удерживаю тебя:
- Соби, ты все слышал, что я сказал? Или как всегда - только худшее?
Ты хмуришься:
- Рицка?
- Я просто боюсь, - цежу я сквозь зубы. - Если с тобой что-нибудь случится… А ты!..
- Иди сюда, - ты обхватываешь ладонями мои плечи и поднимаешь меня. Смотришь в глаза: - Рицка, твоя формулировка была расплывчатой. Поэтому я понял так, как услышал.
- Нет, ты просто не слушал, - я опираюсь руками по обе стороны подушки. - Пусти, я лягу назад!
- Я исхожу из здравого смысла, а он не всегда приятен, - я устраиваюсь снова, и ты гладишь меня по спине. - Твои слова были вполне логичны.
- К черту такую логику! - я снова вскидываю голову, но ты продолжаешь:
- Пока ты спал, я кое-что обдумал. Если вызов приму только я, то с последствиями тоже буду иметь дело я один. Если же ты выйдешь на дуэль вместе со мной, ты выступишь против брата. Поэтому…
- Ага, и тебя угрохают в одиночку! - обрываю я. - Гениальное решение. Напомнить, что я об этом думаю?
Ты усмехаешься:
- Не надо.
- Тогда не говори ерунды, Соби! Одного я тебя не пущу. И даже не думай, что я не услышу! Лучше скажи, если что-нибудь… произойдет… Чем тебе помочь!
Ты совершенно неожиданно улыбаешься:
- Рицка, когда ты со мной, меня нельзя победить.
- Ну да, конечно! При незнании теории и исключительно боевой практике!
- Такой вариант выигрышней обратного. Поверь, я совершенно серьезен.
- Соби, не уводи разговор! Я хочу закрыть тему! Насовсем!
Ты умолкаешь и внимательно смотришь на меня. Набираю в грудь побольше воздуха:
- Объясни, почему ты ждешь, что я от тебя откажусь! Даже если Сэймэй жив… я же тут!
- Прости, - в твоем голосе такая горечь, что и мне горько.
- Не за что. Запомни, что этого не будет, и всё, - я пристально гляжу тебе в лицо.
Ты прижимаешь меня к себе:
- Я постараюсь. Даю слово.
- И помни!
- Но я бы очень хотел избавить тебя от принятия решения, - говоришь ты, подумав. - Это несправедливо - взваливать ответственность такого рода на тебя.
- Да, расскажи, как лишил меня детства, - добавляю я в тон. Ты невольно фыркаешь:
- Рицка, недосып сказывается на тебе повышенной вредностью.
- Это у меня переходный возраст, - парирую я.
- Возраст переходный, но ум… - ты проводишь пальцем по шерстке на моих кошачьих ушах.
- Не подмазывайся, - я пару раз дергаю ими, потом перестаю. Ладно, тереби.
- Ты напрасно опасаешься, - начинаешь ты после паузы. - Наверное, я неточно выразился. Я сказал, что у меня не было слабых мест, когда я был с Сэймэем, не потому, что их не было в самом деле. Просто он их не знает. Он не пытался понять меня… как ты.
У меня теплеют щеки. Заметил, да? А я-то надеялся.
- Рицка, - странный у тебя тон. Я даже хмурюсь:
- А?
- Нет, ничего, - ты возвращаешься к разглаживанию моих ушей.
- Нет уж, договаривай!
Ты опускаешь ресницы. Вид у тебя смущенный. Так. В чем дело?
- Соби?
- Ничего, - ты улыбаешься. - В самом деле.
Повозившись, я отвожу от шеи твои волосы, чтобы не придавить, и облокачиваюсь на подушку. Ты смотришь снизу вверх, все еще меня обнимая. Кажется, мы сегодня не расцепимся.
- Признавайся! - требую я, отбрасывая с твоего лба длинную челку.
- Я тебя люблю, - сообщаешь ты тут же.
- Да не в этом! А о чем думал!
Ты делаешь непроницаемое лицо:
- Ни о чем.
- Угу, - я морщу нос, - считай, я поверил.
Ты смотришь мне в глаза:
- А что, нет?
- Представь себе, - я сосредоточенно обвожу пальцем твои скулы. - Когда ты врешь, это заметно.
- Никогда не подозревал, - бормочешь ты, пытаясь спрятать улыбку. Мне нравится, когда она настоящая.
А он требует, чтобы ты вернулся! Наклоняюсь, раньше, чем додумаю, и целую тебя.
Ты отвечаешь. Сразу же. Ты это хотел?
Одна ладонь ложится мне на затылок, другой ты проводишь мне по плечам - и вдруг опрокидываешь. Оказываешься сверху, не отпуская мои губы. Мои руки скользят по твоей спине, по паутине рубцов. Ты вздрагиваешь, но не отстраняешься. Торопливо исследую пальцами горячую кожу, сжимаю твои плечи, зарываюсь в волосы. Ты не отталкиваешь меня, целуешь в щеки, в уши, в шею:
- Рицка…
Обхватываю ладонями твое лицо, так ты любишь делать, поднимаю твою голову. Ты смотришь мне в глаза и снова целуешь.
Как жарко…
Расстегиваешь мою пижаму и прижимаешься ко мне, первый раз - кожа к коже. Не могу удержаться, трусь о тебя всем телом. Ты еле слышно стонешь и просишь:
- Рицка… перестань…
Я молча мотаю головой. Ты высвобождаешься, покрываешь меня поцелуями, ты меня уже, наверное, наизусть выучил, только сейчас не ночь, светло, а мне все равно. Не представляю, как спал сегодня рядом - и не хотел ничего.
Ты просовываешь одну руку мне под поясницу, приподнимаешь, стягивая резинку пижамных штанов, и…
Нет, я к этому никогда не привыкну… Шарю руками по постели, ты перехватываешь их, сжимаешь мои запястья…
Ни за что не откажусь от тебя. Не смогу.
Ты поднимаешь голову. Еще и губы облизываешь! Чуть не до слез краснею, и как только ты отпускаешь мои руки, протягиваю их к тебе:
- Соби…
Ты ложишься в мое объятие, закрываешь глаза. Тихо и часто дышишь. Я знаю, что ты не дашься, но…
Рукой, которая у тебя под шеей, удерживаю тебя, а свободной скольжу по твоему боку. Ты останавливаешь меня. Взглядом. Ох, Соби… Глажу тебя по руке, которой меня обнимаешь. Осторожно нахожу твои пальцы, переплетаю со своими. Ты прячешь лицо, дышишь мне в шею, но не возражаешь. Снимаю твою ладонь со своего бедра, опускаю между нами… Ты вжимаешься лбом в мое плечо…
Как он мог - что он сделал, чтобы наложить такой запрет?! Ты неконтролируемо вздрагиваешь, прижимаясь ко мне:
- Рицка… - Мое имя на выдохе, его так только ты произносишь. От шепота мне хочется выгнуться и почему-то застонать.

Ну и пусть я умею меньше, чем он. Зато ты мне веришь… Это важнее.
Зажмуриваюсь, вслушиваюсь в твое сбитое дыхание. Тебе со мной нравится же?..
Бездумно глажу тебя по затылку, расчесываю пальцами волосы, а ты постепенно успокаиваешься. Потом нашариваю отброшенное одеяло, укрываю нас. Ты, кажется, улыбаешься, мне не видно:
- Есть по меньшей мере пара качеств, которыми ты наделен больше чем кто-либо, Рицка.
- Это какие? - я расправляю одеяло за твоей спиной, - привстань, я подушку подтащу.
Ты послушно приподнимаешься и ждешь, пока я дотянусь до изголовья, потом говоришь:
- Искренность и убедительность.
Я хмыкаю. Откуда такой вывод?
- Ничего сложного тут нет, Соби, - я ложусь так, чтобы тебе было, чем дышать. - Если хочешь, я тебя научу.
*
Меня будит настойчивый звонок мобильника. Минуты две уже пиликает. Я разлепляю глаза.
Ты крепко спишь, даже ресницы не вздрагивают. Осторожно выползаю из-под твоей руки, перелезаю через тебя и иду к своей куртке. Хорошо, что телефон хотя бы во внутреннем кармане, не так громко. Вынимаю его, открываю.
- Рицка?
- Яёи, - я тру рукой глаза, - привет.
- Ты не был в школе, у тебя что-то случилось?
Точно, надо было позвонить утром, соврать что-нибудь.
- Нет, все в порядке. Простыл чуть-чуть, - у меня спросонок голос сиплый, так что вполне убедительно. - Завтра приду.
Яёи кому-то пересказывает мой ответ, потом говорит:
- Юйко спрашивает, тебя навестить?
Нет, только не сегодня.
- Не надо, - я оглядываюсь. Ты проснулся и садишься в постели, глядя на меня. - Я завтра точно появлюсь. Все нормально.
- Ну ладно. Тебе домашние сказать?
- Да, давай, - я дохожу до стола, нахожу лист бумаги и ручку. Он диктует задания и прощается:
- Всё тогда?
- Ага, спасибо. Увидимся.
Яёи нажимает отбой. Я захлопываю телефон и от души потягиваюсь.
- Выспался? - ты тоже встаешь и начинаешь заправлять постель.
- Ага. Доброе утро, - я смотрю тебе в спину, - а ты?
- Я тоже, - ты оборачиваешься и улыбаешься, кажется, чуть смущенно. - Вообще-то уже три часа.
- А у нас утро, - пожимаю я плечами. - Во сколько встали, во столько и утро!
- Хорошо, я же не возражаю, - ты берешь со стула дневную одежду. - Сейчас будем завтракать.
- Я не хочу, - при мысли о еде меня почему-то почти мутит.
- Рицка, - ты подходишь, останавливаешься напротив. - Произошедшее - не повод лишаться аппетита. Ты же не хочешь прийти к Кацуко-сэнсей с урчащим желудком?
- Да я правда не голоден!
- Ладно, тогда оставишь то, что не съешь, на тарелке. Согласен?
С тобой только спорить. Я вздыхаю:
- Согласен, куда ж деваться, - и направляюсь за своей одеждой.
- Если ты против… - начинаешь ты.
Я резко оборачиваюсь:
- Слушай! Хватит со мной так разговаривать! Хватит!.. Я…
Ты делаешь шаг ко мне, обнимаешь - молча, сильно.
- И не вздумай извиняться, - говорю, уткнувшись тебе в грудь. - Иди умываться.
- Иду, - ты целуешь меня в край кошачьего уха. - Я недолго.
Ты скрываешься в ванной.
Ты ему сказал, что он не может тебя принудить… А сейчас с тобой что?

- Я провожу тебя к Кацуко-сан? - ты наливаешь в пиалу соевый соус. Я жду, пока поставишь пластиковый бутылек на стол, беру его сам:
- И что станешь делать, пока я там сидеть буду? На улице торчать?
- В квартале от остановки есть большой книжный супермаркет, - ты отщипываешь кусочек отбивной, - я давно хотел по нему побродить. Так как?
- Ну ладно тогда, - я опускаю глаза, - если тебе хочется, то поехали.
Ни за что не скажу, но мне спокойнее будет знать, что ты недалеко. Не потому что боюсь… Просто так.
После завтрака, который вообще-то обед, мы собираемся и выходим из дому.
*
- Рицка-кун, - улыбается Кацуко-сан, - разувайся, раздевайся… Как дела? Какие новости в жизни?
Такие, что рассказать - не поверят. Не расскажу.
- Все хорошо, сэнсей, - скидываю ботинки, вешаю на крючок куртку. Я придумал, о чем говорить. У меня есть идея.
- Но все-таки? Наверное, после Нового года жалко было снова начинать учиться, а? - она поддразнивающе прищуривается. - Каждый день в школу… Как настроение?
- Нет, почему, - я усаживаюсь на знакомый диван. - Я давно не видел друзей.
- Вижу, ты подстригся? - она с интересом разглядывает меня.
- Только челку обровнял немножко, - я начинаю смущаться. Сэнсей будто соскучилась! - А волосы не трогал. У Яёи они вообще до пояса!
- Ты хочешь отрастить такие же?
- Нет, я лучше как у… - я обрываю себя, но поздно.
- Как у кого, Рицка? - переспрашивает Кацуко-сан, и я заканчиваю как можно безразличнее:
- Как у Соби. Ну, чтобы в хвост забирать, но короткий.
- Вот как, - она садится на крутящийся стул, - что ж, тебе, пожалуй, пойдет. А почему именно так?
- Просто нравится, - я пожимаю плечами.
Не хочу, чтобы были как у Сэймэя. Я его секунду видел, но заметил - волосы по-прежнему до плеч, и ушки… ушки, кажется, тоже на месте.
Не думать об этом.
Я подпираю ладонями щеки:
- Сэнсей, скажите… что такое настоящее предательство?
- Что ты имеешь в виду, Рицка-кун? - она выпрямляется. - Пожалуйста, уточни формулировку вопроса.
- Ну, - я тереблю зубами нижнюю губу, - я хочу понять. Вот если человек бросит близкого друга… чтобы спасти себе жизнь… и не предупредит его… Для него это ведь не будет подлостью, да? Он сможет себя оправдать? А для друга это будет… как раз предательство. Кто из них получится прав? Какая оценка будет вернее?
- Ты говоришь о ком-то конкретно? - сэнсей наклоняется ко мне, взгляд у нее становится внимательным. По-моему, ей не двадцать один год. Она точно старше, чем ты, Соби. А ты ведь взрослый.
- Нет, просто… вы сказали уточнить, я придумал пример, - пытаюсь я выкрутиться.
- Что ж, - произносит Кацуко-сан неторопливо, - в том смысле, в каком ты спрашиваешь, точного определения, конечно, нет. Предательство может быть очень разным. Строго говоря, это поступок близкого человека, который причинил сильную боль. Предательством может быть слово, жест, взгляд. Тот, кому они адресованы, будет испытывать очень сильные и горькие чувства. Понимаешь, Рицка-кун?
Я киваю. Кажется, что горло стало толстым, никак не могу сглотнуть.
- И тогда какую-нибудь мелочь человек помнит острее, чем все хорошие события, связанные с тем, кто его обидел. Другим эта мелочь может остаться незаметной, даже неизвестной, а для пережившего - не подлежать прощению. Или забвению. И это - самая главная оценка, которую даем предательству мы сами. Почему тебя беспокоит эта тема? Ты с кем-то поссорился, Рицка-кун?
- То есть что такое предательство, мы определяем сами? - я хмурюсь.
- Именно так. Никакой учебник не даст дефиниции… то есть критерия. Так почему ты все-таки спрашиваешь?
- Сэнсей, - я поднимаю глаза, - а… можно, я не буду отвечать?
- Конечно, - она кажется чуть недовольной. - Если ты считаешь, что справишься. Но если потребуется помощь, то ты знаешь, кого спросить, верно?
- Да, сэнсей.
- Может быть, расскажешь о чем-нибудь? - переводит она разговор на другую тему. - Или у тебя в последнее время не происходило ничего особенного?
Вот. Хорошо, что я заранее подготовился.
- Особенного? - я дергаю себя за прядь волос, - нет. Ничего. Только подрался недавно.
- Рицка-кун! - Кацуко-сан изумленно раскрывает глаза, - не могу представить, как ты дерешься! Снова вступился за свою подружку?
Я невольно хмыкаю. Кажется, она правда решила, что мы с Юйко встречаемся. Это так ведь называется?
- Рицка?
- Простите, сэнсей, - я виновато улыбаюсь, - я немножко задумался.
- Ничего страшного, - она кивает. - Так все же, отчего ты подрался?
- А меня подловили те, кто тогда приставал к Юйко, - я искоса наблюдаю за лицом Кацуко-сан. - Втроем.
- Какой ужас, - она всплескивает руками. - И что же?
- Ничего… Я как раз с Соби должен был встретиться. Он когда появился, они сразу разбежались. А я отделался парой синяков.
Неполный рассказ, но она же не знает, как все было.
- Рицка-кун, ты меня испугал, - Кацуко-сэнсей встревоженно глядит на меня. - Это были твои ровесники или кто-то старше?
- Старше, - я будто вижу того, второго, с ножом. Который на нас кинулся. - Но они только втроем были смелые.
- Все равно, как хорошо, что Соби успел!
Я передергиваюсь. Да уж… Надо было раньше тебя позвать, вообще говоря. Но я рассчитывал справиться. Я не привык звать на помощь.
- Да, - говорю вслух. - Они хотели меня с собой забрать. Как раз рассуждали, как в машину затащат.
- Что?! - у Кацуко-сан огромные глаза. Она точно забыла про мой сегодняшний главный вопрос.
Ты можешь обмануть мою маму, а я, кажется, научился отвлекать своего психотерапевта.
- Они еще прикидывали, что надо мне глаза завязать, чтобы я никого не опознал потом.
Я тогда здорово струхнул. Теперь-то могу себе признаться. Что они меня… Я покрываюсь нервными мурашками.
- Рицка-кун, и ты выдаешь эту историю, как обычные новости! - сэнсей нервно разглаживает складки на юбке. - Скажи, пожалуйста, как ты себя чувствуешь? Сны, мысли, страхи?
- О чем вы? - я недоуменно смотрю на нее. Кацуко-сан, кажется, неловко себя чувствует под моим взглядом.
- Когда это произошло?
- Я… я не помню, - я пожимаю плечами. - Неделю назад. Или две. А что?
- А как ты себя чувствуешь? - она разглядывает меня, каким-то неуверенным движением проводит по волосам и бормочет совсем тихо: - Впрочем, если так, то и к лучшему…
- Что - к лучшему? - я не понимаю.
- Что ты именно так воспринял этот случай.
- Сэнсей! - я коротко смеюсь. Дошло. - Я знаю, что они хотели сделать. Но Соби же меня защитил! Так что мне теперь, кошмары видеть?
- Нет, конечно, нет, - соглашается она торопливо. - Но у тебя очень сильный характер, Рицка-кун. Немногие перенесли бы подобное происшествие с твоим хладнокровием.
Да нет у меня хладнокровия. У меня ты есть. И нам без этих гадов проблем хватает.
- Ну, я перенес вот так, - я пожимаю плечами. - Сэнсей… это разве неправильно? Или плохо?
- Что ты, это просто замечательно! - отмахивается она раскрытыми ладонями. - Я и не говорю, что тебе нужно бояться, Рицка-кун! Я всего лишь восхищаюсь твоим самообладанием. Это очень важное качество!
- Самообладанием? - я с сомнением повторяю это слово. - А по-моему, у меня его нет. Просто зачем думать о том, что не случилось?
- Верно, - Кацуко-сан пару раз кивает. - Ты молодец, Рицка-кун. Даже не представляешь, насколько! Будешь пить чай?
- Да, спасибо.
Она встает, идет к шкафу, чтобы достать чашки и пакетики с чаем, а я думаю, что ты, наверное, уже все стеллажи в книжном изучил. Не место здесь, конечно, но… Я снова смотрю на сэнсея - она пока занята и не обращает на меня внимания.
«Соби?»
«Рицка, - откликаешься ты. - Что?»
«Где ты там?»
«В книжном. Ты уже освободился? Я ошибся в расчете времени?»
«Да нет, меня тут чаем поят. И будут поить еще минут пятнадцать. Просто спрашиваю, где ты».
«Не волнуйся, я встречу тебя вовремя».
«Я не волнуюсь. Ладно, пока».
«Угу».
Я не волнуюсь. Просто… после сегодняшней трехсерийной побудки все время нервничаю. Причем, что плохо, не могу понять - из-за тебя или из-за себя.
Потому что Боец и Жертва должны держаться вместе.
- Рицка-кун, тебе чай с апельсиновой или клубничной отдушкой? - спрашивает Кацуко-сан от стола.
Оба невкусные, но я выбираю клубничную и говорю спасибо.
А еще у меня после мысленной связи уже не пропадают силы.
*
Ты встречаешь меня у подъезда и щелчком отправляешь в урну докуренную почти до фильтра сигарету:
- Рицка, я здесь.
- Вижу, - я подхожу к тебе, смотрю снизу вверх: - Поехали домой.
Ты не споришь. Сегодня и правда никуда не хочется идти - ни гулять, ни в кино. Мы молча дожидаемся автобуса, не разговариваем по дороге, я только стараюсь держаться поближе к тебе. Это, наверное, уже рефлекторное.
Выйдя на своей остановке, мы переглядываемся.
- Соби, нам в магазин надо? - я мысленно перебираю содержимое холодильника.
- В принципе нет, - ты вроде бы занят тем же самым. - Только если хочешь что-нибудь вкусное.
- Вот еще! - я фыркаю. - Зачем?
- Просто так, - у тебя странная манера улыбаться по-настоящему - глазами. Губы при этом могут быть серьезно сжаты. - Хочешь киви? Мне показалось, в день рождения тебе понравилось.
Я недолго думаю:
- Хочу.
- Замечательно. Тогда идем.
Из магазина мы выходим, нагруженные двумя пакетами. Один я у тебя отобрал, хотя ты упирался. Конечно, парой киви дело не обошлось, но зато купили еды на неделю вперед.
На углу я останавливаюсь. Словно камнем в спину кинули - ощущение взгляда между лопатками такое же давящее и внезапное.
- Что случилось? - обеспокоенно спрашиваешь ты.
Поднимаю голову, чтобы встретиться взглядом. Не чувствуешь?..
Ты хмуришься и негромко, но решительно произносишь:
- Возьми пакет в правую руку. Давай, Рицка.
Я послушно делаю, что ты сказал:
- И что дальше?
- Положи ладонь мне на локоть, - продолжаешь ты так же тихо. - Не торопись. Все нормально.
Точно! Имя! Я кретин, что опять забыл о нем!
Твои пальцы обхватывают мое запястье, ты соединяешь наши руки. Я даже сквозь одежду почти… почти вижу, как иероглифы наполняются серебристым светом. И вокруг нас смыкается невидимая сфера. Ты назвал это объединением силы. Еще когда мы шли к Токийской башне и просто держались за руки.
Страх отпускает. Я глубоко вздыхаю, ты внимательно наблюдаешь за мной:
- Ну что?
- Угу, - я киваю, - пошли.
Даже если нас вызовут прямо сейчас… Все равно не боюсь. Теперь я знаю, чей это взгляд в спину. Чужого Бойца. Значит, можно справиться.
Но ничего не происходит. Никто не преграждает нам путь.
Ты запираешь дверь, я прислоняюсь к стене под вешалкой и закрываю глаза. Ты разуваешься, снимаешь пальто и наклоняешься:
- Тебе помочь?
Я поднимаю ресницы:
- Нет, конечно. Сам справлюсь.
- Ты устал, Рицка.
- Ты тоже, - я расстегиваю куртку, вешаю, скидываю ботинки. - Несем на кухню? - указываю на пакеты. Ты вздыхаешь, берешь свой и идешь за мной по коридору:
- Рицка, ты напрасно нервничаешь. Сэймэй твой брат. Увидев, что ты действительно Жертва, он не захочет причинить тебе боль.
- Да, только тебе, - я плюхаю пакет на табуретку и сердито разворачиваюсь. - Сам понял, что сказал?
Ты прикусываешь губу, чуть заметно, но я вижу.
- Я привык справляться с болью. Она меня не пугает.
- Замолчи! - я опираюсь ладонями о стол. - Меня тоже не пугает, а тебе мои царапины ой как не нравились!
Ты опускаешь голову:
- Я Боец, я в любом случае выдержу. Раны, нанесенные при поединке, и раны, нанесенные близкому человеку… не одно и то же.
- То есть я для тебя близкий, а ты для меня - нет! - я возмущенно стукаю кулаком по столешнице. - Еще раз о Бойцах и Жертвах сегодня услышу - я… я знаю, что сделаю!
- Что же? - ты с невольным любопытством смотришь на мой подергивающийся хвост.
- Прикажу тебе сопротивляться - и побью! - озвучиваю давнюю идею. Ты смеешься:
- Не надо, Рицка.
- Вот именно, не надо! - я морщусь. - Если ты еще не понял, Соби, что я… буду с тобой, то ты совсем дурак! Неизлечимый!
Ты еще ниже опускаешь голову и слегка вздрагиваешь.
А думаешь, мне все это не больно?
Я подхожу вплотную, ноги будто свинцом налились, и молча утыкаюсь в тебя. Ты меня обнимаешь:
- Жаль, что я не могу избавить тебя от происходящего. Если бы я знал раньше…
- То что? Что бы ты сделал? Я все равно узнал бы. Перестань вообще об этом все время думать!
- А ты можешь сделать то же, Рицка?
- Я по крайней мере пытаюсь!
Я скриплю зубами. Опять ты прав. Мысли как заведенные крутятся вокруг утра. Сегодня чудовищно длинный день. Нескончаемый. И мне не страшно, только когда я...
Я обнимаю тебя.
- Рицка, - ты меня мягко отстраняешь, смотришь в глаза. - Что для тебя сделать?
Я снова прижимаюсь щекой к нагретому дыханием джемперу.
- Почисти киви.
Твои пальцы скользят по моему виску, ты осторожно разворачиваешь меня и начинаешь разбирать пакеты, удерживая одной рукой за плечи. Тебе - тебе тоже так спокойнее? Я помогаю, выкладывая на стол покупки.
Если бы знать, когда он появится. Если бы знать, его слова были просто угрозой - или обещанием. Если бы знать, сколько я могу на самом деле - ведь тебе, наверное, моей силы в обрез хватает, при нашей разнице…
- Рицка, кто теперь все время думает о Сэймэе?
Я хмуро фыркаю:
- Мысли читаешь?
- Нет. Просто наблюдаю за тобой.
- Так прекрати и лучше займись фруктами! - командую я. Ты отходишь к раковине:
- Сейчас.
Ноги двигаются, не спрашивая меня. Я иду следом, молча подлезаю под твой локоть, ополаскиваю на всякий случай руки. Ты ничего не говоришь и сразу обнимаешь меня. Я смотрю, как ты срезаешь небольшим ножом пушистую шкурку. В прошлый раз ты разрезал киви пополам, а в этот ловко крошишь. И ссыпаешь в мою подставленную ладонь. Я морщу нос:
- Спасибо. Теперь рука будет сладкая.
Ты как-то странно улыбаешься:
- Нестрашно.
Мы доедаем зеленые кубики с черными семечками, и ты несильно тянешь меня за запястье.
- Чего? - удивляюсь я, но разрешаю - и почти вскрикиваю, потому что ты начинаешь облизывать мою ладонь. От прикосновений по коже бегут мурашки. Пытаюсь вырваться:
- Соби, что ты!..
Ты обхватываешь меня свободной рукой за талию:
- Доедаю киви. - Еще смеешься?! Ты касаешься меня дыханием. Вроде бы ладони, а ощущение, что… везде. - Рицка?..
Я высвобождаю руку - даже мыть не надо. Обхватываю тебя за шею и заранее предупреждаю:
- Не вздумай тащить! Я ходить умею!
- Хорошо, - отзываешься ты тихо. - И куда ты хочешь идти?
Я открываю глаза. Ты… Я… я понял неправильно?
Ты не даешь мне отодвинуться:
- Рицка? - с тревогой в голосе.
- Ничего, - я мотаю головой. - Все нормально.
- Нет, - ты дышишь мне в ухо, - что случилось?
- Ничего, говорю же!
Меня передергивает, а ладонь чешется, словно ее пощекотали. Я краснею, но ничего не могу с собой поделать. Ты прижимаешь меня ближе:
- Так куда ты не хочешь, чтобы я тебя нес?
Твою бы догадливость да в другую сферу!
- Если… только если ты… - не знаю, как сказать.
- Да, Рицка, - откликаешься ты одними губами.
В комнате темно. Ты укладываешь меня на кровать, ложишься рядом. Я решительно тяну тебя к себе. Мы, кажется, скоро все время будем думать… вот об этом!
Ты меня целуешь. Я забираюсь ладонями под твой джемпер, машинально прослеживая гладкие, будто отполированные рубцы. Ты глухо вздыхаешь и тоже проскальзываешь рукой под мою толстовку:
- С тобой тепло, Рицка.
Я улыбаюсь. Губы не очень слушаются. У тебя горячее дыхание… и пальцы горячие… Я дрожу, но не от холода. Ты тоже.
Надо крепче друг к другу прижиматься. Надо чтобы нас разделяла только кожа. Тогда все проще. Тогда не страшно.